Эпоха Аттилы. Римская империя и варвары в V веке

И действительно, прошло немного времени, и я увидел, как он выходит. Приблизившись, я сказал, что римский посол приветствует его и я пришел с дарами от него, а также что у меня есть золото, присланное императором. Я спросил, когда и где он желает поговорить с Максимином, так как последний стремится встретиться. Он приказал своим слугам принять золото и дары и велел мне доложить Максимину, что придет к нему тотчас же. Вернувшись, я объявил, что Онегесий близко. И тут он зашел в наш шатер.

Обращаясь к Максимину, он поблагодарил его и императора и спросил, что Максимин желал сказать, раз позвал его. Римлянин ответил, что пришло время, когда Онегесий обретет большой почет среди людей, если поедет к императору и, используя свой ум, разрешит противоречия и установит согласие между римлянами и гуннами. Он сказал, что [от этого] будет польза не только обоим народам, но что он сам также получит множество выгод для своего семейства, поскольку и он, и его дети всегда будут друзьями императора и его народа.

Онегесий спросил: «Какие же поступки доставят удовольствие императору и как можно уладить для него разногласия?» Максимин ответил, что, приехав на римскую территорию, он заслужит благодарность императора и уладит разногласия путем тщательного изучения их причин и устранения их согласно условиям мира. Тот сообщил, что передаст императору и его министрам, чего желает Аттила. «Или,  – спросил он,  – римляне считают, что тронут меня просьбами настолько, что я предам своего господина, пренебрегу своим воспитанием у скифов, своими женами и детьми и не посчитаю рабство у Аттилы лучшим, чем богатство у римлян?» Он добавил, что ему выгоднее, оставшись в своей стране, усмирять дух своего господина относительно причин, по которым тот гневается на римлян, чем, перейдя к ним, подвергнуться проклятию за то, что сделал противное тому, что кажется Аттиле лучшим.

Сказав так, он вышел, велев прежде, чтобы я поговорил с ним о предметах, которые мы желали бы обсудить с ним, поскольку продолжающиеся посещения не подобали Максимину – человеку, выступающему в официальной должности.