Эпоха бронзы Кавказа и Средней Азии

И.М. Мизиев, основываясь на шумеро-балкаро-карачаевских языковых параллелях, полагает, что они могли зародиться в эпоху майкопской культуры, когда на Северном Кавказе жили мигрировавшие сюда переднеазиатские племена (Мизиев И.М., 1986, с. 16–34; 1990, с. 131–137). Получается, следовательно, что в III тысячелетии до н. э. на Северном Кавказе обитали тюркоязычные племена (предки балкарцев и карачаевцев) и носители шумерского языка — выходцы с Ближнего Востока. На самом деле, если шумеро-тюркские языковые соответствия действительно представляют реальный факт, то время, место и обстоятельства или процесс их возникновения требуют объяснения. И.М. Мизиев, будучи уверен в бесспорности шумеро-тюркских языковых параллелей, пытается таким образом объяснить их происхождение и приходит в конечном итоге к выводу о глубокой древности тюркского этноса на Северном Кавказе. Для подлинного доказательства того и другого, по моему убеждению, требуются новые дополнительные данные и более строгая и развернутая аргументация, чего у И.М. Мизиева пока нет.

Иную картину этнокультурного развития Северного Кавказа в эпоху ранней бронзы демонстрирует В.А. Сафронов, нередко в соавторстве с Н.А. Николаевой. Как указывалось выше, они считают Майкоп и Новосвободную разнокультурными комплексами, связанными своим происхождением с разными областями Старого Света. Если Майкоп, как им представляется, создан племенами, мигрировавшими на Северный Кавказ в XXIV–XXIII вв. до н. э. из района Телль Хуэйры в Сирии, то этническая принадлежность их как носителей майкопской культуры совершенно очевидна — это семиты, причем не вообще семиты, а западные семиты. Но в свете новой хронологии майкопской культуры, которой придерживаются сейчас многие исследователи, начало Майкопа определяется концом IV тысячелетия до н. э. В таком случае о семитах говорить не приходится. Речь может идти, прежде всего, о племенах урукской культуры, т. е., скорее всего, о шумерах. Но это никак не согласуется со схемой Николаевой-Сафронова. Определив без какого-либо серьезного обоснования дату Майкопа XXIV–XXIII вв. до н. э., указанные авторы сделали другое, ничем не аргументированное и потому ошибочное в своей основе заключение об этнической принадлежности майкопской культуры.

Культура же Новосвободной связана, по мнению Н.А. Николаевой и В.А. Сафронова, с культурами северо-западных областей, ее носители — индо-арийцы. Более того, сходство новосвободной и кубано-днепровской культур позволяет им сделать вывод о хеттско-палайской атрибуции Новосвободной (Сафронов В.А., 1989, с. 214). И далее мы узнаем, что в Прикубанье праиндийцы столкнулись с западносемитскими племенами майкопской культуры, от которых переняли «некоторые технические усовершенствования колесного транспорта» (Сафронов В.А., 1986, с. 216). Все, казалось бы, просто и ясно, если, конечно, не учитывать того, что вывод этот не подкреплен какими-либо археологическими материалами и прочими данными. При этом не стоит даже подчеркивать, что до сих пор в памятниках Майкопа (за одним исключением) свидетельств использования колесного транспорта не зафиксировано.

Следует отметить, что близкое к выводу В.А. Сафронова и Н.А. Николаевой предположение было высказано в 1989 г. и А.Д. Резепкиным. По его гипотезе, «новосвободненцы» являются крайне юго-восточной группой индоевропейцев, которые встретились на Северном Кавказе с носителями ближневосточной цивилизации (Резепкин А.Д., 1989, с. 22).

Таким образом, если резюмировать отмеченное, получается, что в эпоху ранней бронзы на Северном Кавказе обитали и тюрки, и семиты, и индоевропейцы, т. е. представители всех крупных языковых семей, кроме кавказской (Мунчаев Р.М., 1991в). Действительно, где же жили в это время коренные народы Северного Кавказа, в частности абхазо-адыгские племена? Или они тогда вообще не существовали? В таком случае, когда они появились на Кавказе и откуда? Если даже не принимать во внимание остальное, только постановка данных вопросов заставляет скептически относиться к выводам и гипотезам отмеченных выше авторов.