Эпоха бронзы лесной полосы СССР

Специфика палео-этнографического подхода основана на том, что аналогом прошлой (археологической) действительности может выступать живая (этнографическая) действительность. Тактика палео-этнографического подхода заключается в выборе наиболее адекватной этнографической модели реконструируемого археологического явления. В известном смысле палео-этнографический подход является приемом этнографического моделирования в археологии. Так, объясняя факт увеличения доли лошади в стаде степного населения эпохи поздней бронзы, мы ищем этнографический аналог этому явлению. Данные по этнографии казахов-кочевников показывают, что в прошлом столетии переход отдельных кочевых казахских групп к оседлости сопровождался уменьшением процента лошади и возрастанием доли крупного рогатого скота, а в случае возвращения к кочевничеству удельный вес лошади в стаде опять увеличивался. В свете приведенной этнографической аналогии (модели) увеличение доли лошади в стаде степного населения на поздних этапах бронзового века можно трактовать как отражение процесса накопления элементов кочевого быта у степняков в связи с переходом от пастушеско-земледельческого хозяйства к кочевому скотоводству.

В тех случаях, когда интересующие нас тенденции и закономерности прослеживаются в течение нескольких исторических эпох, палео-этнографический подход может выступать на уровне сравнительно-исторического метода. К сожалению, это обстоятельство обычно остается вне поля зрения археологов. Нередко приходится слышать упрек: «Как можно, характеризуя хозяйственно-бытовой уклад ранних кочевников, обращаться за аналогиями к поздним кочевникам! Ведь это две разные ступени исторического развития». Между тем в зависимости от цели исследования бывает можно и нужно сопоставлять уклад не только ранних и поздних кочевников, но кочевников и оленеводов, кочевничество эпохи железа и подвижную охоту на степных копытных каменного века, так как эти разные формы хозяйства демонстрируют во многом сходную манеру адаптации к окружающей среде.

Основу системного подхода в научном исследовании составляет анализ явления (системы) в многомерной, многоуровневой и многогранной связи как с внутренними структурными составляющими, так и с другими системами, образующими полисистемный комплекс. Сущность системного мышления была определена Ф. Энгельсом, который, в частности, отмечал, что одно из основных условий научного познания тех или иных явлений — определение их «места в системе природы» (Маркс К., Энгельс Ф., Соч., 2-е изд., т. 20, с. 547).

В археологии нередки случаи, когда закономерные различия в системных уровнях воспринимаются как взаимоисключающие противоречия. Так, если рассматривать бронзовый век Западной Сибири в целом, можно говорить об одновременном существовании нескольких орнаментальных (культурных) традиций: андроноидной, гребенчато-ямочной и отступающе-накольчатой; если же касаться отдельных районов этой территории — Тюменского Притоболья, лесостепного Прииртышья, Томско-Чулымского Приобья и др., то там одна культурная традиция сменяется другой, другая — третьей, и они воспринимаются как разновременные, причем последовательность культурных напластований на одновременных памятниках разных районов могла быть не вполне одинаковой. Случаи неоднозначной стратиграфии особенно часты в контактных зонах, где тесно взаимодействовали два или несколько культурных ареалов. Это неоднократно вводило исследователей в заблуждение, порождая споры о том, какая стратиграфия верна, а какая является результатом ошибочной методики раскопок (например, многолетняя дискуссия о хронологическом соотношении федоровских и алакульских комплексов). Между тем, если бы стратиграфия памятников разных микрорайонов рассматривалась в связи с общей историко-культурной стратиграфией региона, т. е. системно, с учетом особенностей микро- и макростратиграфии, с умением видеть не только отдельные «деревья», но и «лес» в целом, перед исследователями предстала бы действительная стратиграфическая картина во всей ее сложности и неоднозначности.

Системный подход наиболее перспективен при реконструкции крупных экономических и социальных трансформаций древности — таких, как переход от каменного века к эпохе металла, от присваивающего хозяйства к производящему, от родового строя к раннеклассовым образованиям, когда динамичное взаимодействие разноуровневых факторов (ландшафтно-климатических, экологических, социально-экономических, социально-политических, этнических, демографических и др.) было особенно сложным и многоплановым. Не менее рационален он при анализе структуры древних формаций. В этом отношении удачным опытом системного анализа можно считать, например, статью Е.Н. Черных и А.Б. Венгерова «Нормативная система в структуре древних обществ» (Черных, Венгеров, 1984).