В работах Д.А. Крайнова (
Проблеме металлургии волосовской культуры посвящены работы Е.Н. Черных и С.В. Кузьминых (
За последнее время в Куйбышевской, Саратовской и Оренбургской областях были открыты и исследованы поселения, близкие волосовским. Судя по предварительным данным, эти поселения разновременны (Тезисы докладов конференции. Оренбург, 1981). Сейчас еще трудно судить об их характере и культурно-этнической принадлежности, но их открытие расширяет наши представления о волосовской общности и заставляет по-иному взглянуть на происхождение ее различных вариантов и их взаимосвязь.
Несмотря на обширную литературу и расширившиеся масштабы исследований, многие вопросы волосовской культуры остаются нерешенными. Это вопросы ее ареала, хронологии, периодизации, локальных вариантов, происхождения и др.
Ареал волосовской культуры, или, вернее, волосовской культурно-исторической общности, оказался значительно шире, чем это представлялось раньше (карта 1). Наряду с компактной группой памятников Нижней и Средней Оки, а также Нижней Камы и Среднего Поволжья, наблюдается скопление памятников в Ивановской, Владимирской, Московской и Ярославской областях, причем здесь так же, как на Оке и в Среднем Поволжье, есть поселения различных хронологических этапов.
Карта 1. Распространение основных памятников волосовской культуры.
В Костромской области пока известны только несколько поздних стоянок, в Калининской и Новгородской областях открыты и ранние, и поздние памятники. В Вологодской области находится известная стоянка Модлона. Возможно, здесь будут открыты и другие волосовские памятники, так как на некоторых стоянках найдены валикообразные топоры, топоры карельского типа, «рубанки» (krummeisse) и другие вещи, встречающиеся на северных волосовских поселениях.
Сходные с волосовскими и одновременные им поселения и могильники обнаружены в Эстонии и Латвии; на некоторых из них встречена типичная волосовская керамика. Если их и нельзя считать волосовскими, то во всяком случае можно отнести к родственной группе.
Таким образом, выясняется широкое распространение памятников волосовской культуры — от Прибалтики до Камы и от Вологды до Пензы (карта 1). Это по существу почти вся лесная территория, занятая прежде культурами с ямочно-гребенчатой керамикой.
Трудно себе представить, что на таком огромном пространстве существовала одна культура. Очевидно, мы здесь имеем дело с несколькими одновременными родственными культурами и их локальными и хронологическими вариантами, представляющими в совокупности единую большую историко-культурную общность. П.Н. Третьяков собственно волосовскими называл только волго-окские памятники, а остальные — западные и восточные — «близкими волосовским» (