Читаем Эпоха бронзы лесной полосы СССР полностью

Следует оговориться, что для большей акцентировки мы, может быть, излишне жестко оторвали системный подход от экологического и палео-этнографического, сузив круг его эвристических функций до конкретных задач историко-археологического познания. Между тем на более широком исследовательском фоне, особенно на уровне интеграции наук, системный подход может органично включать в себя другие подходы, в том числе экологический и палео-этнографический.

Наш заключительный очерк будет неполным, если мы не остановимся еще на двух актуальнейших проблемах исторического уровня археологического исследования. Одна из них касается вопросов этнической интерпретации древних культур, другая — путей реконструкции древнего мировоззрения.

Комплексное изучение этнической истории исследуемых регионов затруднено тем, что разные ученые — археологи, этнографы, лингвисты и антропологи вкладывают в понятия «этнос», «этническая общность» неодинаковый смысл. В обозначении разных категорий этнических общностей у нас существует по крайней мере четыре параллельные терминологии: 1) археологическая: этнокультурная общность, культура, локальный вариант культуры; 2) этнографическая: этнолингвистическая общность, этнос, этнографическая группа; 3) лингвистическая: языковая группа, язык, диалект; 4) антропологическая, обозначающая разные по объему, вписывающиеся друг в друга популяции в зависимости от широты эндогамных кругов и степени проницаемости генетических барьеров. Слить названные аспекты в один не представляется возможным, ибо здесь имеют место несколько разных специализированных подходов, несколько разных систем характеристик. Это естественно — так же как естественны, например, специфические акценты в понимании четвертичного периода у геологов, палеонтологов, гляциологов и палеоботаников.

Антропологическая преемственность далеко не всегда совпадает с культурной, культурная преемственность не обязательно сопровождается языковой и антропологической. Так, афанасьевский антропологический тип в Хакасско-Минусинской котловине близок татарскому, однако из этого не следует, что тагарская культура генетически вытекает из афанасьевской. Современные шорцы — тюркоязычная народность, но по своему антропологическому типу и многим особенностям культуры они близки угро-самодийским группам севера Сибири. Поэтому при попытках выявить ретроспективным путем далеких предков современных народов надо в каждом отдельном случае оговаривать, какую ретроспективную линию мы считаем ведущей, т. е. во избежание разночтений необходимо уточнять, какие предки интересуют нас прежде всего: предки по языку, предки, оставившие в наследство специфический комплекс культурных черт, или предки, передавшие более поздним группам характерные антропологические особенности.

Думается, что археологи, коль скоро они имеют дело с материальной культурой древних народов, должны обращать основное внимание на историко-культурную преемственность. Способность передавать из поколения в поколение традиционные черты культуры, специфику погребального ритуала, своеобразие культовых атрибутов и т. д. является наиболее ярким показателем этнической цельности. В подходе к проблемам этногенеза надо, видимо, исходить из допущения, что археолог вправе искать предков современных народов так далеко в глубине веков, насколько глубоко в древность позволяет идти ретроспективная линия культурной преемственности, независимо от того, сопровождается она на всем ее протяжении антропологической и языковой преемственностью или нет. Разрабатывая вопросы этнической истории на археологических материалах, необходимо выявлять и изучать этапы преемственности культурных традиций — с древнейших времен до этнографической современности. Это позволит в будущем успешней использовать ретроспективный метод в исследовании вопросов этногенеза. Новые археологические изыскания, видимо, следует направить в первую очередь на изучение глубинных северных районов, демонстрирующих наиболее «чистые» линии культурной преемственности. Вместе с этим надо продолжать активные работы в районах, лежащих на стыке культурных ареалов, где полнее, чем где-либо, должны были отражаться наиболее важные события этнической истории разных народов, особенности их этногенеза, характер и направление этнических связей.

Перейти на страницу:

Все книги серии Археология СССР

Древняя Русь. Город, замок, село
Древняя Русь. Город, замок, село

Книга является первым полутомом двухтомного издания, посвященного археологии Древней Руси IX–XIV вв. На массовом материале вещевых русских древностей, изученного методами многоаспектного анализа, реконструируются этапы поступательного развития основных отраслей древнерусского производства: земледелия, ремесла, добывающих промыслов, торговли. Широко рассматриваются типы древнерусских поселений — города, малые военно-административные центры, укрепленные феодальные замки, сельские поселения. Особый интерес представляет исследование городских дворов — усадеб, первичных социально-экономических ячеек древнерусских городских общин. В книге подведены итоги более чем столетнего изучении русских древностей, учтены и описаны около полутора тысяч древнерусских поселений, изучены десятки тысяч предметов жизни и труда древнерусских людей.

Александр Николаевич Медведев , Алексей Владимирович Чернецов , Андрей Васильевич Куза , Борис Александрович Рыбаков , Павел Александрович Раппопорт

История / Образование и наука
Древняя Русь. Быт и культура
Древняя Русь. Быт и культура

Настоящий том является продолжением тома «Древняя Русь. Город. Замок. Село» (М., 1985) и посвящен повседневной жизни человека на Руси в IX–XIV вв., от которой до нас дошли предметы обихода, разнообразная утварь, одежда, обувь, украшения, средства передвижения. О духовных запросах людей мы можем судить по произведениям религиозного культа, убранству храмов, музыкальным инструментам, богатой орнаментации, объединяющей все виды искусств. Окном в духовный мир человека стали берестяные грамоты и надписи на различных предметах. Все, о чем рассказано в томе, свидетельствует о том, что бытовые и культурные традиции Древней Руси не были прерваны трагическими событиями середины XIII в., а стали основой, на которой сформировалась Русь Московская.Для археологов, историков, краеведов, специалистов смежных дисциплин.

Алексей Владимирович Чернецов , Георгий Карлович Вагнер , Елена Юрьевна Воробьева , Леонилла Анатольевна Голубева , Татьяна Васильевна Николаева

История / Образование и наука
Античные государства Северного Причерноморья
Античные государства Северного Причерноморья

Том посвящен античным государствам Северного Причерноморья, существовавшим в период между VII в. до н. э. и IV в. н. э. На основе археологических раскопок, исторических источников реконструируются античные города Тир, Никония, Ольвия, Херсонес, Харакс, поселения на о. Березань, Нижнем Поднестровье, Побужье, Керченском и Таманском полуостровах, Черноморском побережье Северного Кавказа и Крыма, освещаются развитие ремесел, сельского хозяйства, градостроительного и военного дела, торговые связи, существовавшие в данном регионе; подробно дается историческая топография городов и поселений, воспроизводятся строительные комплексы, некрополи поселений, погребальные обряды, освещаются вопросы взаимовлияния культур греческой и местных племен.

Александр Масленников , Анна Константиновна Коровина , Дмитрий Борисович Шелов , Ольга Николаевна Усачева , Ольга Усачева , Сергей Дмитриевич Крыжицкий , Сергей Крыжицкий

История / Образование и наука

Похожие книги

1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции
1917: русская голгофа. Агония империи и истоки революции

В представленной книге крушение Российской империи и ее последнего царя впервые показано не с точки зрения политиков, писателей, революционеров, дипломатов, генералов и других образованных людей, которых в стране было меньшинство, а через призму народного, обывательского восприятия. На основе многочисленных архивных документов, журналистских материалов, хроник судебных процессов, воспоминаний, писем, газетной хроники и других источников в работе приведен анализ революции как явления, выросшего из самого мировосприятия российского общества и выражавшего его истинные побудительные мотивы.Кроме того, авторы книги дают свой ответ на несколько важнейших вопросов. В частности, когда поезд российской истории перешел на революционные рельсы? Правда ли, что в период между войнами Россия богатела и процветала? Почему единение царя с народом в августе 1914 года так быстро сменилось лютой ненавистью народа к монархии? Какую роль в революции сыграла водка? Могла ли страна в 1917 году продолжать войну? Какова была истинная роль большевиков и почему к власти в итоге пришли не депутаты, фактически свергнувшие царя, не военные, не олигархи, а именно революционеры (что в действительности случается очень редко)? Существовала ли реальная альтернатива революции в сознании общества? И когда, собственно, в России началась Гражданская война?

Дмитрий Владимирович Зубов , Дмитрий Михайлович Дегтев , Дмитрий Михайлович Дёгтев

Документальная литература / История / Образование и наука