Эпоха человека. Риторика и апатия антропоцена

Правительственные экологические организации настаивают, что доклады МГЭИК, благодаря которым международное сообщество может оценить результаты научных исследований в области климатических изменений, заслуживают безусловного доверия[84]. Однако они подчеркивают, что доклады МГЭИК излишне сдержанны. Британский экономист Николас Стерн пишет: «Оценка ситуации приглушена, что, скорее всего, ведет к умалению последствий прогнозируемых опасностей. Внимание группы экспертов сосредоточено главным образом на том, что произойдет до 2100 года, а о том, что впоследствии ущерб будет гораздо серьезнее, почти не говорится»[85].

Глобальные катастрофы: осознать или игнорировать?

На проблему возможного потепления атмосферы и океанов вследствие человеческого вмешательства указывали еще в 40‐е годы ХХ века[86]. В 1938 году британский инженер Гай Стюарт Каллендар связал вероятность глобального потепления с ростом концентрации CO₂ в атмосфере[87]. Однако он усматривал в этом явлении прежде всего потенциальную пользу для сельского хозяйства и экономики. Опасность дестабилизации климата осознали уже позже, в 1950‐е годы, когда о ней открыто заговорили такие исследователи, как Роджер Ревелл и Джон фон Нейман[88]. Проблема парникового эффекта была обозначена в 1963 году на научной конференции, организованной нью-йоркским Фондом охраны окружающей среды[89]. Первым официальным правительственным документом в Соединенных Штатах, указывающим на риск глобального потепления, стало приложение к докладу «Восстановление качества окружающей среды» (Restoring the Quality of Our Environment), который был составлен группой специалистов во главе с Ревеллом и опубликован в 1965 году Президентской комиссией по вопросам науки[90].

Первая «почти катастрофа» планетарного масштаба, предшествующая катастрофе дестабилизации климата, была связана с риском истончения озонового слоя. Как подчеркивает американский журналист Иэн Ангус, уже в первой половине ХХ века мы столкнулись с серьезной угрозой[91]. Сегодня известно, что фреоны (промышленное название хлорфторуглеродов, CFC) под воздействием ультрафиолетового излучения в стратосфере выделяют хлор, который вступает в цепочку реакций, разрушающих озон. В 1974 году Фрэнк Шервуд Роуленд и Марио Молина опубликовали в журнале Nature статью на эту тему.

Фреоны по заказу General Motors с 1928 году производила компания DuPont в качестве рабочего вещества для холодильных установок. С 1970‐х годов их стали использовать также при изготовлении аэрозолей и спреев. Если в 1950‐е годы в атмосферу было выброшено 20 тысяч тонн хлорфторуглеродов, то к 1970 году — уже 750 тысяч тонн. Хотя в США, Канаде и Скандинавских странах в конце 1970‐х годов запретили производство фреонов, в других странах концерн DuPont продолжал их выпуск.

В результате к 1979–1984 годам озоновый слой над Антарктидой уменьшился на 40 процентов. До 70‐х годов ХХ века мы не располагали данными спутниковых наблюдений, которые позволили бы оценить, истончается ли озоновый слой. Более того, уровень озона оказался таким низким, что компьютеры, анализировавшие данные наблюдений с первых спутников, приняли его за ошибку в измерениях. Лишь в 1987 году был подписан Монреальский протокол по веществам, разрушающим озоновый слой.

Важно, что наименьшая за всю историю наблюдений толщина озонового слоя над Антарктидой наблюдалась в 2006 году, а над Арктикой — в 2011‐м. Как заметил Пауль Крутцен, если бы DuPont решил производить жидкость для холодильников на основе брома (такой вариант рассматривался), разрушение озона происходило бы в 50–100 раз быстрее. В 1970‐е годы мы уже подошли к черте планетарной катастрофы, не располагая научными инструментами, которые позволили бы понять ситуацию. Если бы не отдельные стечения обстоятельств в истории наук о Земле, на проблему хлора, разрушающего озоновый слой, тоже не обратили бы внимания[92].

Как подчеркивает Джон Роберт Макнил, американский специалист по истории окружающей среды, эффективной реакции на проблему озоновой дыры способствовал в первую очередь тот факт, что ее решение обошлось гораздо дешевле, чем может обойтись реакция на проблему дестабилизации климата. При «озоновом кризисе» существовали альтернативные технические решения, которые нетрудно было реализовать, а озоновая дыра непосредственно угрожала здоровью людей в развитых странах[93]. DuPont пересмотрел свою позицию лишь в 1988 году, когда у компании уже явно обозначились перспективы новых источников прибыли за счет внедрения альтернативных решений для производства холодильных установок. По сути, не единодушие ученых, а изменение политики этой компании позволило предотвратить кризис[94]. Из этого ясно, что нарушение равновесия в разных системах нашей планеты произошло не в силу совершенно случайных, удобных для человечества обстоятельств.