Эпоха Дугаров

– Я написал письмо Мегрену, когда Джованни освободил меня из плена, – бард ободряюще улыбнулся девушке через плечо, однако сомневался, что улыбка смогла убедить своей искренностью. Он продолжал уводить ее вглубь императорской обители. – Наверняка ты узнаешь Мегрена, когда вы встретитесь – он славный малый. Любит фокусы с магическими огоньками и сам по себе добряк, каких мало. До жути разговорчивый. Я рассказал ему о Катриэль и магах, захвативших Север. Орден Терры скоро будет здесь, – Ерихон затаил дыхание и встал у неприметной деревянной двери, похожей на вход в кладовую. – А что же касается ребенка…

Дверь отворилась. Полноватая женщина с пухлыми щеками без слов пригласила незнакомцев войти. Полумрак не питал страхом, напротив – в нем ощущалось тепло. Единственное окно плотно задернуто шторой, посреди комнаты деревянная детская кроватка. На столике плясала одинокая свеча, расплывшаяся воском.

Такой маленький, совсем еще кроха, младенец мирно спал, завернутый в покрывало. Бард взял его на руки – тот умещался на ладонях. Он мягкий и теплый, большая головка и маленькие ручки. Тихо посапывал, не заметив появления отца.

– Имя ему Сван, – заключил Ерихон, взглянув на сына. Не хотел его отпускать, пальцы впились в одеяльце, но он знал, что держит его в первый и последний раз. Оставив детскую и печальную няньку, парень пошел обратным путем, подстроившись под шаг растерянной Кали.

– В крови ребенка скверна противостояния, – теперь бард заговорил шепотом. – Сила моих печатей и магии Катриэль. Ему нужен особый контроль, который может дать только Орден. Но я отступил от правил… Поэтому, если Мегрен решит все-таки убить Свана, защити его. – Тревога блеснула слезами в глазах эльфийки, словно она, наконец, поняла, почему Ерихон позвал в столицу именно ее. – Расскажи обо всем Присцилле, когда все закончится, и попроси о помощи, если придется. Её новый друг – маг. Возможно, он сможет контролировать силы Свана в будущем, если Орден Терры окажется от опекунства.

– А как же ты? – всхлипнула Кали.

– А я…

Как и предполагал бард, в зале с картинами их поджидала целая орава. По двое магов в каждом углу и серокожая девочка-эльфийка в самом центре. Ерихон, ощущая скребущую боль внутри, бережно передал Кали младенца. Тот всхрапнул, но глаз так и не открыл. Спал. Так и не увидел отца. Вот оно – прощание.

– Беги, Кали, – спокойно произнес он. – Не оборачивайся.

И она быстрым шагом пошла вдаль, все быстрее и быстрее, прижимая к себе кроху. Без разговоров и пререканий. Мимо разбитых рам, мусора, рваных кусков полотна, мимо девочки с желтыми глазами, что проводила ее свирепым взглядом. И затем быстро засеменила по лестнице – насколько быстро, как умела.

– Вы за мной? – смиренно спросил Ерихон, сделав вид, что не слышит эха сдавленных рыданий подруги. Руки, безвольно повисшие, продолжали помнить тепло маленького ребенка – последнего луча заходящего солнца над руинами поломанной судьбы.

– Младенец умрет от скверны, а ты можешь доставить нам всем неприятности, – прощебетала белокурая девочка, будто извиняясь. – Джованни сказал не выпускать тебя из замка, пока ты не испустишь дух. И Творец, мой господин, с этим согласен.

– Что же…

Маги медленно сокращали дистанцию. Рожи хищные, злобные, жаждущие крови. От их заклинаний, постепенно набирающих силу, магические письмена стали обжигать кожу. Ерихон был готов отразить любой их удар – его этому учил сам Мегрен. Но тут что-то со страшной силой покачнуло замок, послышался далекий грохот, и это сыграло решающую роль: вытащив мешочек с «радужной солью» и двумя кремневыми камушками, бард черкнул ими, пролив на плетеный ремешок несколько горячих искр.

– Попробуйте остановить меня, ублюдки.

И под треск бегущих по стенам трещин вспыхнуло синее пламя.

* * *

Семья – это не только ограниченный круг людей, связанный кровными и родственными узами. Так же к ней можно отнести «братьев» и «сестер», встретившихся на пути. Может они и будут отличаться цветом кожи, ростом, убеждениями, но цель у вас одна – идти туда, куда глаза глядят, испытывая жизнь на прочность. Такие люди не бросят, не сбегут и не станут предавать. Проехав с тобой по одной дороге слишком долго, они не смогут так просто воткнуть нож в спину. Они – самые верные и отчаянные воины, готовые пожертвовать собой, защищая найденных «братьев» и «сестер». И именно их сказала отыскать Присцилла. Всех, кто смог выжить в Ортоге под правлением Джованни.

Занялся полдень. Хаку блуждал меж тесных улочек, заполненных беженцами и бедняками, вспоминая, сколько прошло времени с тех пор, как он делал нечто подобное. Ведь ему пришлось влезть на городскую дозорную башню и безжалостно оглушить лучника! Повезло, что тот стоял там один, иначе достать броню для маскировки было бы куда сложнее.