Эпоха Дугаров

– Говори, полукровка, – процедил Амон сквозь сжатые зубы, будто это эти слова могли его обжечь.

– В лагерь прибыл Орден Терры.

Тишина раздумья продлилась недолго, а затем Демиан рассмеялся так натужно и злобно, что у всех вокруг защекотали нервишки. Я могла бы оспорить его сходство с императором Клаудом Амоном и прировнять к детям Творца. Только в эту секунду я нашла смысл в разговоре Салазара и древнего мага – Джованни тоже приходился Творцу сыном.

– Нет! – теперь настала моя очередь расплёскивать гнев и панику вокруг себя.

– О, да! – продолжил расходиться смехом Демиан. – Орден будет рад встрече с тобой, Салазар! Я лично прослежу, чтобы ты умирал в мучениях, как вся моя семья!

– Никто его не заберет! – даже холодный ветер не смог остудить мой пыл. – Никто!

Заку смерил меня осуждающим и жалостливым взглядом, а Ватари стал вторить ему скорбящим сочувствием, спрыгнув с усталого коня.

Неужели я такая никчемная, что меня нужно жалеть?!

– Тебя они тоже заберут, эльфийка, – не унимался злорадствующий Амон, надрываясь в истерии. – Вы погорите вместе в огне инквизиции! Плевать, дочь ты Ортакора, или нет! За Лоурен вы ответите сполна!

– Ваше Высочество! – испуганно воскликнул Закарайя, пытаясь привести Демиана в чувства. Но мужчина быстро заставил эльфа замолчать, ударом кулака повалив на землю.

Мимо меня прошел озлобленный Коршун, вскинув перед собой меч, за ним – Дарсиа и Мхаири с ожесточенными лицами. Они собирались заколоть Демиана, как сделали бы с каждым, кто осмеливался отозваться плохо о любом члене нашей семьи.

Амон обнаружил угрозу слишком поздно. Кинжал не смог бы его защитить. Разбойникам плевать, кого резать – свинью или королевскую особу, поэтому я сжала зубы и заточкой резанула себя по руке, вложив в удар всю накопленную ярость. Красная вспышка раскидала всех по сторонам, кто оказался в зоне поражения.

– Сегодня больше никто не умрет!

Я соврала. На деле я была готова убить любого, кто приблизиться хоть на шаг. Кровь ручьем выливалась из раны, но не падала в траву – она вздымалась в воздух, превращаясь в острые иглы, готовые пронзить противников на расстоянии. Всех – если потребуется, и Амона, если еще раз не побоится открыть поганый рот.

Вот она сила съеденного сердца и часть души серой эльфийки. Вечерний воздух накалялся вокруг меня, а кровавые иглы образовали опасную сферу над головой. Меня разрывало от бешенства, злобы и негодования. Я видела, с каким страхом на меня стали смотреть люди. С каким благоговением и трепетом! С тем же, к которому стремился Творец! Я не могла остановиться. Огонь сердца девочки бушевал во мне и рвался наружу. Трава у моих ног начинала тлеть.

– Ты такая же, как он! – страх вернул ясность в замыленные глаза Демиана.

Я шагнула к нему:

– Сегодня больше никто не умрет, – голос не дрогнул. – Это касается всех!

Под гнетом нахлынувших чувств я ощутила свободу. Сила наполняла меня, насыщала. Я уже не была той Присциллой, которую все знали. Я стала иной, чужой и совершенной. И возможности мои не знали границ. Сегодня на поляне пред Ортогом родилась новая Присцилла Ортакор, эльфийка – названная дочерью Юга. И заметив восхищенный взгляд Салазара, поднявшегося на ноги, я вдруг подумала:

«Кто попытается меня остановить?».

* * *

«Это первая моя запись за последнюю тысячу лет.

Всё правда: Согхат разрушен и необитаем. Священная земля пуста. Я стою на руинах города Элювилена, некогда могущественной столицы. Все вокруг поросло травой – ни одного упоминания о войнах и кровопролитных боях, что проходили вдоль этих стен в эпоху первого возвращения магов.

Я устал. Устал от поисков того, что не возвратить и не похоронить. Говорят, что время движется по спирали, но оно не может повернуть вспять. Я не могу исправить ошибок прошлого. Горькая истина. Мое прошлое, мои призраки – мертвецы и те, кого я предал, – сейчас плясали вокруг меня, встретив на руинах древнего города.

Память тяготила, воспоминания не хотели отпускать. Несмотря на пустоту внутри, я продолжал искать Ариен, которая рассыпалась видениями среди этих призраков.

И кто я такой, чтобы вершить самосуд?