Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого

Этому точному топографическому указанию Обычного жития Владимира как будто несколько противоречит сообщение Повести временных лет, где Анастас дает Владимиру другую ориентировку в поисках водопровода, привязывая ее к стоянке русов, расположенной с южной стороны города: «Кладязи, яже суть за тобою от востока». Но, может быть, авторы Обычного жития и летописи, каждый на свой лад, использовали две различные части послания Анастаса, который дал знать Владимиру, что водопроводные трубы выходят из восточной стены Херсона (известие Обычного жития) и тянутся на юг, мимо русского стана, огибая его с востока, как и передает летописец. Это предположение тем более вероятно, что сведенные воедино известия Обычного жития и Повести временных лет полностью соответствуют реальному местоположению и устройству херсонского водопровода. Его линия, состоявшая из двух керамических труб и одного каменного желоба, прослежена археологами на протяжении нескольких километров к югу от города (источник, откуда водопровод брал свое начало, однако, не найден). Входя в Херсон с восточной стороны, водопровод действительно сводил все три водных потока к одной большой цистерне («кладезю»), откуда воду развозили по домам горожан^{87}.

Верная истине в этом главном пункте, история предательства Анастаса сохраняет правдоподобие и в деталях. Некоторый фольклорно-сказочный колорит, который придает ей пускание Анастасом стрелы[81], на самом деле вполне гармонирует с общим историческим фоном. Стрела издревле была удобным и подручным средством сообщения между враждующими армиями, особенно при осадах городов; на стреле пересылали официальные предложения, а также угрозы, брань, заклятия и т. д.[82] Выпущенные врагом стрелы обыкновенно подбирали, чтобы впоследствии пустить их обратно, поэтому нет ничего удивительного в том, что послание Анастаса (возможно, это был прикрепленный к стреле кусок бумаги, ткани, кожи и т. п. или же письмена могли быть вырезаны прямо на древке, если понимать буквально сообщение летописи, что Анастас написал свое послание на стреле) не затерялось и рано или поздно попало к своему адресату — князю Владимиру.

Наконец, сам Анастас — не выдуманная фигура, подобно своему литературному двойнику, варягу Ждьберну[83], а вполне реальное лицо, еще несколько раз упомянутое в летописи, благодаря чему известно, что этот человек сыграл немаловажную роль не только в судьбе своего родного города, но оставил свой след и в истории Русской земли.

После прекращения поступления в город воды херсониты вряд ли могли продержаться больше недели. Общегородская цистерна в восточной части города вмещала в себя примерно четыре-пять тысяч ведер, то есть около ведра воды на человека, а в домах херсонитов не было сколько-нибудь значительных емкостей для хранения воды^{88}. Развязка, без сомнения, наступила быстро: «Людье изнемогоша водною жаждою и предашася».

Время падения Херсона устанавливается весьма приблизительно. Древнерусские источники уверены в том, что осада была достаточно продолжительной. По Обычному житию Владимира, Корсунь продержалась больше полугода, а по сведениям Жития особого состава — так даже девять месяцев. Но эти показания потеряли свое значение с тех пор, как В.Г. Васильевский^{89} и В.Р. Розен^{90} сопоставили с ними сообщения византийских и арабских писателей, которые все-таки склоняют к более умеренным срокам осады Херсона — вряд ли больше трех месяцев[84].

Какими бы приблизительными ни были временные рамки, в которые можно заключить капитуляцию Херсона, но, помещенные в контекст исторических событий 989 г., они помогают раскрыть причины предательского поступка Анастаса. Симпатии к русскому князю определенной группы херсонитов (у Анастаса наверняка имелось некоторое количество если не сообщников, то, по крайней мере, единомышленников; в частности, летопись далее дает понять о лояльном отношении к Владимиру херсонского духовенства — «корсунских попов») хоть как-то объяснимы только в том случае, если оставаться при нашем предположении, что Владимир предпринял осаду Херсона будучи официальным союзником, а не врагом Василия II; в этом качестве он, несомненно, представлял для части населения города законную, то есть императорскую, власть. Очевидно, весть о гибели Фоки в сражении при Абидосе оживила немногочисленных сторонников Василия II в Херсоне. Не имея достаточных сил и средств, чтобы повлиять на городские власти и своих сограждан, которые, возможно, в течение весны— лета 989 г. еще рассчитывали на поддержку со стороны Варды Склира, приверженцы императора тем не менее нашли способ положить конец мятежу в городе. Вступив в тайные переговоры с Владимиром, они помогли ему овладеть Херсоном.