Эпоха героев и перегретого пара

Турки навалились после полудня на едва подготовленные позиции, направив силы, не менее чем вдвое превосходящие числом. Пушкари отстреливались, высадив за пару часов до сотни зарядов на ствол, плутонги отбивались от янычар и татарских отрядов, несколько раз противник врывался на плацдарм, и его отбрасывал резервный батальон... Силы защитников таяли, как и нападавших, потому что ни одной, ни другой стороне не поступило подкрепления.

'Когда переправятся наши?'

'Где Паскевич?' 'Где десант?'

'Когда?! Когда?!!'

Строганов знал ответ на эти вопросы, но ничего не говорил людям. Десант в тыл - обманка, дабы вытянуть на себя как можно больше турок с вала Ор-Капы. Основной штурм будет в лоб, поддержанный бронеходами и тяжёлой артиллерией. Здешний кошмар закончится, только когда со стороны Перекопа прорвутся наши и смахнут остатки врагов вглубь Крыма.

Это произойдёт через день или через два. Останется ли хоть одна живая душа на плацдарме? Не известно. Вряд ли.

Снова прорыв, и резерва практически нет... Граф лично повёл людей, сведённых из батальона в одну неполную сотню.

Спереди всё заволокло дымом, из которого бабахали пушки, а янычары выпрыгнули что чёртики из табакерки, сшибаясь с русскими грудью в грудь. Несмотря на присутствие здесь своих солдат, турки продолжили стрелять, а возможно и не знали о прорыве, забрасывая русские позиции ядрами с шипящим быстрым свистом и гранатами, сипевшими медлительно и зловеще.

Разрядив пистолеты, Строганов увидел справа от себя юного прапорщика и дымящую гранату у его ног; солдаты и унтеры бросились в стороны, на землю.

- Стыдно, господа! - воскликнул он молодым, звонким голосом. - Русским не престало кланяться ядрам.

Когда чуть развеялся дым от разрыва, офицер лежал на земле, а по мундиру расплылось тёмное пятно. Прозрачные глаза на побледневшем лице спросили: 'это конец?' и закрылись, не дождавшись ответа.

Другая граната попала в зарядный ящик. Грохот удара вдруг сменился непроницаемой тьмой, и Александр Павлович не узнал, что буквально через полчаса на берег хлынули русские войска. Паскевич и ему не открыл всей правды. Командующий обманул турецкого генерала, пожертвовав на убой заведомо слабый десант. Турки сочли сие отвлекающим манёвром, и оставили главные силы на валу, где начался нешуточный обстрел. Выждав, сколько возможно, генерал выслал гонца на косу, велев переправиться на восточный берег сразу двум дивизиям. Они пересекли узкий пролив и буквально по трупам - русским и турецким - бросились в атаку до самого Сиваша. К утру Девлет-Гирей, отрезанный десантом от Центрального Крыма и прижатый с севера основной массой русских войск, капитулировал при почётном условии: оставить оружие и начать ретираду в Анатолию.

Паскевич не возражал. Он намекнул - более того, татар забирайте. После поддержки осман не ждёт их в России счастливая жизнь. Эвакуация затянулась на месяц.

Вести тогда доставлялись со скоростью всадника, скачущего на перекладных, по крайней мере - до ближайших рельс. Поэтому победная реляция достигла Москвы не сразу, лишь через день после ермоловской; властитель Кавказа разбил осман в Западной Армении и вышел к Карсу.

Глава седьмая, в которой Император Павел Второй желает объясниться со Строгановым, но не может этого сделать

После обедни Государь занемог. Зазвали лекаря. Он пустил кровь, отчего свекольно-бордовый цвет лица Императора посветлел на время. Затем доктор пользовал августейшего больного шпанскими мушками, целебными настойками и велел прикладывать холодное к голове.

В сём удручающем виде, беспомощно расплывшегося на ложе, Павла Николаевича увидел Паскевич. Не глядя на немощь, Император велел доставить командующего к себе.

- Чую, плохо мне... Бог дал, дожил до светлого дня турецкой виктории... Расскажи, как...

- Решительно и беспощадно, Всемилостивейший Государь. Только короток мир с османами. Нужно Карс и Константинополь отобрать, с Балкан выгнать басурман.

- О-хо-хо... Чаянья мои заветные... - Государь попробовал привстать, но снова рухнул на подушку, обеспокоив камергера и лакеев. - Англичане не позволят, окаянные. Им османы - как сторожевые псы, чтоб Россия не прирастала к Средиземному морю, не торговала с миром из южных портов.

- Значит, нужно быть сильнее Британии!

- Да, генерал... - царь чмокнул губами, и лекарь промокнул струйку слюны, капнувшую из угла рта. - Теперь генерал-фельдмаршал. Я велю... подпишу...

- Премного благодарен, Всемилостивейший Государь, - Паскевич вытянулся, стукнув сапогами. - Служу Вашему Императорскому Величеству.

- Да не прыгайте... Голова кружится, - Демидов, несмотря на признание слабости, вдруг широко раскрыл глаза и приказал всем удалиться, оставив лишь полководца. - Иван Фёдорович, дело есть, весьма приватное и деликатное. Уважьте умирающего.

- Жить вам до ста лет, Государь!