Эпоха гонений на христиан и утверждение христианства в греко-римском мире при Константине Великом

Действуя подобным образом против еретиков и схизматиков, Константин, однако же, весьма мало делал для того, чтобы сокрушить таких врагов христианской Церкви, какими были язычники. Как и после Миланского эдикта, Константин не обращает общих репрессивных мер на язычников. Известно лишь несколько его частных мер, направленных к устранению наиболее мрачных сторон языческого культа*. Что же касается принятия общих и решительных мер против язычества, то весьма сомнительно, чтобы они предпринимались в его царствование**. Константин хорошо понимал, что"приходить к бессмертию нельзя принуждать силой". Не противореча себе, не противореча таким законодательным актам, как Миланский эдикт и эдикты"К восточным правителям и жителям", изданные в 323–324 (5) годах и провозглашающие веротерпимость в отношении к язычникам, он не мог прилагать репрессивных мер к этим последним. Константин не хотел действовать на язычников грубыми мерами наказаний и стеснений. Он хорошо понимал, что такие меры к цели не приведут. Своей цели, т. е. приведения язычников к христианству, он хотел достигнуть другим путем. Он возвысил христианство до положения государственной религии так, чтобы она своим блеском и величием как бы невольно влекла к себе язычников. Величие притягивает и импонирует. В тех же видах он ведет такую решительную борьбу с еретиками и схизматиками в лоне христианского общества. Константин, конечно, не был таким слепотствующим мыслителем и правителем, чтобы хоть на одну минуту допустить мысль, что еретики и раскольники хуже язычников и заслуживают крутых мер, каких не заслуживали в его глазах последние. Таких превратных воззрений у Константина быть не могло и не было. Константин желал видеть христианскую Церковь великой, сильной, мощной, а для этого желал, чтобы она была единая, неразделяемая спорами и раздорами. Единая Церковь, и только такая, могла быть привлекательна для язычников. Такой он хотел ее видеть, а потому не мог переносить разделений и бурных споров между членами одного и того же христианства. Отсюда его репрессивные меры против еретиков и схизматиков, меры, каких он не употребляет против язычников. Константин говорил:"У нас (христиан) есть святейший храм божественной истины (христианская Церковь). Этого же желаем и им (язычникам), чтобы, приходя к общему единомыслию, и они наслаждались удовольствиями сердца". Здесь выражена та задушевная мысль Константина, что Церковь сама по себе, как величественное здание, самим своим величием должна была привлекать язычников к переходу в нее. Других средств к цели он не знал и знать не хотел. Но чтобы этот ореол Церкви ничего не терял из своего блеска, он употреблял все меры против тех, кто умышленно и неумышленно стремился затмить этот блеск Церкви, каковы всякие еретики и схизматики. Ведь кто же из язычников пойдет в Церковь, полюбит ее сердечно и пленится ей, если нестроения и разделения между членами ее станут предметом публичных шуток, будут осмеиваться с театральных подмостков? Одно есть средство, как казалось Константину, сохранить престиж Церкви — это смирить и укротить возмутителей ее — всяких сектантов. Нужно сознаться, что великая мысль Константина о том, что Церковь должна своим блеском привлекать язычников к приобщению к ней, а не используя какие-нибудь меры насилия и строгости — эта великая мысль не усвоена была его преемниками на константинопольском престоле. Забыли или не поняли они, чего хотел Константин, а потому от репрессий против еретиков весьма скоро пришли к репрессиям против язычников. Ни одного такого ревнителя Церкви первый христианский император не одобрил бы, ибо он не раз повторял слова:"Пусть никто не беспокоит другого, пусть каждый делает то, чего хочет душа его", разумея здесь под именем"другого"и"каждого"почитателей политеизма.

______________________

* Факты эти известны, и мы не считаем нужным приводить их. См.: Евсев. Жизнь Константина, III, 55, 57, 58 и т. д.

** Издавал ли Константин какой-либо общий закон против языческих культов — об этом в науке высказываются неодинаковые взгляды: одни думают, что издавал: Zahn. Constantin. S. 23; Gass. Encykl. von Herz., VIII, 204; Проф. Курганов. Указ. соч. С. 24. Другие наоборот: Burckhardt. Op. cit. S. 361; Проф. Кипарисов. О свободе совести. С. 168, и особенно хорошо — проф. Лашкарев. Указ. соч. С. 112–116. Суждения последних исследователей заслуживают предпочтения перед суждениями первых. Нужно сказать, что никакого общего закона Константина против язычества до нас не дошло, а есть только очень неопределенные намеки на него у Евсевия (Жизнь Константина, II, 45) и в одном указе (341 г.) сына Константина Констанция (Cod. Theodos. XVI, 10, cap. 2).

______________________

_____________________