Эпоха и Я. Хроники хулигана

Слепорожденные, бревноподобные, не разумеющие, что я – подарок небес, ниспосланный для помощи пораженным кризисом гуманист, умеющий одни появлением на экране врачевать, как меня врачуют классические стихи Бродского.

Эта программа украшала жизни тех, кто стонет от однообразия на экране. Кто симпатизировал во мне парню, не обладающему – это сейчас модно – спорным мужеством сознательного отчуждения от нормальных людей.

Это самый низкобюджетный шедевр в истории ТВ!

Нигде более вы не увидите такой дерзости мысли, такого норова (которого хватило бы и на табун мустангов), облаченного в сверкающие ризы ослепительного интеллекта.

Аминь!

Отар против

Программа «Отар против» на МУЗ ТВ – это не программное заявление, это не позиция, это не отношение к миру. Это программа, полная иронии, воспринимаемая людьми как злобная и скандальная. В наши времена даже юмор по отношению к последнему альбому певицы Максим, который достоин того, чтобы вообще его не выпускать, считается скандалом. «Отар против» – это юмористическая программа, которая демонстрирует наличие у меня того фермента, которого нет у Максима Галкина.

Против чего я? Я против людей угрюмых. Я не принимаю к рассмотрению заявлений, что жизнь тяжела. А не пойти бы вам на *уй! Жизнь тяжела у меня – у меня семеро детей, и я нахожу в себе силы улыбаться.

Отар против людей мрачных; против людей, считающих день зарплаты главным днем в месяце; против самодовольных депутатских харь; против тех, кто на концертах ставит дискетку с фонограммой и делает вид, что умеет петь, – вот против чего смешной, сиволапый и блистательный парень Отар.

...

Ваша книга «Я» наделала много шума. Звезды, о которых Вы пишете в ней откровенно, с иронией, не обижались?

А они ничего не понимают! Они же дебилы! Во-первых, книга написана уже всеми забытым языком. Она написана блестящим, очень сочным языком. Эстрадные люди, подавляющее большинство, если не иметь в виду людей уровня Кобзона, Лолиты, – люди недалекие! Тупые! Невежественные!

Я за то, чтобы сборная России по футболу начала выигрывать, за то, чтобы Алексей Панин перестал делить ребенка со своей женой Юлией. Я за то, чтобы кое-кто из руководства страны перестал говорить на блатном жаргоне. За то, чтобы Дуня Смирнова перестала делать вид, что она телеведущая и писательница. И за то, чтобы девушки перестали стесняться быть сентиментальными, а парни, которые бьют девушек, чтоб они сдохли.

Я бы никогда не выступил против Паши Воля, Мартиросяна, Урганта и компании, которые богаче меня в 50 раз. Значит, так тому и быть.

Я бы никогда не выступил против парней, одареннее меня, и людей, которые работают круглые сутки, например, Малахова и Нагиева, хотя я ничего не понимаю из того, что они делают.

Как бы я хорошо ни отзывался об артисте, делать этого ни в коем разе нельзя, если речь, конечно, не идет о человеке такого масштаба, как Стиви Уандер или – в наших палестинах – о Валере Меладзе, у которых есть и профессионализм, и самоирония. К остальным нашим артистам относится поговорка, коей меня кормили в армии: «Куда солдата ни целуй, все равно получишь х*й!» Ибо артисты наши: а) неблагодарные существа; б) существа с обледеневшим и отсутствующим напрочь интеллектом.

Я написал книгу, которая пародийно называется «Я», подзаголовок у нее «Отчаянная публицистика». Артисты мало того не поймут, каким слогом она написана (для этого нужно уметь писать хотя бы «маму» и «раму» без ошибок, а они этого не умеют), но самое смешное, что никто даже не поймет, хвалил я их или ругал. А все потому, что 99 человек из 100 в нашем шоу-бизнесе – это инфузории-туфельки. Я пытался подойти к ним с любого боку: пытался с ними дружить, пытался помогать, пытался понять их… Но как можно понять тараканов?

Я думаю, что мама Игорька Сорина, эссе о котором я включил в книгу, всплакнет.

Моя любовь к ее сыну и к ней, мужественно перенесшей трагедию, очень явственна. Я написал текст, из которого видно, как Игорька сейчас не хватает. Я не верю в мистику, в переселение душ, не верю в эту вашу х*йню, когда главные люди страны стоят в храмах со свечкой, но я верю в силу слова. Я верю, что мама прочтет эссе и помолодеет лет на 20.