Эпоха и кино

1280 кадров «Потемкина» — это 1280 точек зрения на происходящие события. Когда аппарат стоит на месте или неотступно следует за действием, он показывает события с одной точки зрения, чаще всего с точки зрения зрителя. А ведь аппарат может показывать и точку зрения действующих лиц, и точку зрения автора. Умное использование этих различных точек зрения более глубоко и всесторонне раскрывает сущность происходящего.

Не только смысл, но и чувства может передавать склейка двух кусков. Один кусок может переходить в другой незаметно, неискушенный зритель не увидит этой склейки. Но она способна вызвать потрясение в том случае, когда сталкиваются две несовместимые точки зрения. Происходит эмоциональный взрыв.

Огромное значение имеют склейки и для ритма, и для темпа художественного кинопроизведения. Они могут быть ритмичны или плавны, как вальс, гармоничны или диссонансны, мягки или «неуклюжи».

Дирижер Евгений Александрович Мравинский как-то втолковывал мне, что его искусство имеет только четыре средства выразительности: быстро и медленно, громко и тихо. Все остальное написано композитором. И вот, располагая только этими четырьмя возможностями, дирижер строит на них свое большое искусство интерпретации, трактовки, раскрытия красоты и содержания музыкального произведения.

Помимо внутрикадрового темпа и ритма, внутрикадрового света и тени столкновение монтажных кусков, происходящее в склейке, открывает неисчерпаемые возможности. Если в фильме мало кусков — мало склеек, то режиссер явно уменьшил выразительные, а может быть, и идейные возможности фильма. Ведь в длинном куске приходится мириться с ненужными затяжками темпа и ритма, неудачными действиями актера, ненужными паузами, отдельными ошибками.

В понятие монтажа входит не только склейка отдельных кусков, но и художественная монтажная композиция изображения и звука, человеческой речи, музыки, шумов, монтажа движущегося на экране цвета, отличающего кинематограф от статичной живописи. Движущийся цвет открывает новые эстетические возможности, которыми не обладает живопись. Монтаж — это композиция всех элементов выразительности, участвующих в фильме.

И если посмотреть на все наши последние технические открытия в области изобразительной — цветовой, звуковой, литературной, театральной, музыкальной, архитектурной, хроникальной, широкоэкранной, широкоформатной и т. д. и т. п., то станет ясно, что мы пользуемся суммой этих возможностей, но не достигаем их синтеза. Полная сила кинематографического искусства откроется только тогда, когда мы достигнем подлинного его синтеза. Это не исключает, конечно, достижений литературного кинематографа — или театрального, или музыкального.

Думается, что обращение к опыту создания «Броненосца «Потемкин»» может способствовать выявлению того нового, новаторского, прогрессивного в области кинематографической специфики, кинематографического синтеза, что можно взять на вооружение не только сегодняшнего, но и будущего киноискусства.

Однако, теоретизируя, я выпустил из рук нить более или менее последовательного повествования о том, как создавался фильм «Броненосец «Потемкин»», какие примечательные и просто любопытные истории сопутствовали этой работе.

«Итак, — говоря стихами Пушкина, — я жил тогда в Одессе…». Прекрасней дней и не припомню. Как говорил в приведенном выше рассказе Александр Левшин, я был в буквальном смысле рупором Сергея Михайловича, командуя массовкой как режиссер-ассистент. К тому же я участвовал в постановке крупных планов, не только из любви к искусству снимал второй кинокамерой, участвовал в подготовке монтажных листов и выполнял особые задания (об одном из них я в свой черед расскажу).

Вдохновение в работе стало могучим фактором. Успевали там, где, казалось бы, успеть невозможно.

Менее чем за месяц мы сняли четвертую часть фильма — «Одесская лестница» и третью — «Мол». Я не берусь пересказывать фильм[5], но, чтобы дать представление о духе, поэтике «Броненосца «Потемкин»», позволю себе привести здесь отрывок из аннотации к фильму, написанной Сергеем Третьяковым. Он делал надписи к кадрам, в большинстве своем замечательно лаконичные, образные, например: «Мол стал мал». Он, будучи нашим преданным другом-драматургом и заместителем председателя худсовета Первой госкинофабрики, участвовал в доработке сценария в ходе съемок в Одессе и Севастополе.

Б этом отрывке поэтическое истолкование того, что мы снимали в Одессе, а потом в Севастополе.

«В палатке на конце узкого, обшлепанного волнами мола со свечой в руках лег один из многих, которыми Россия платила за революцию.

А ночью ползли туманы. Наползали грядами, шли серобрюхие, мутные. От этих туманов обвисали тяжелые паруса и съеживались узлы канатов, а железные дула винтовок покрывались липким холодным потом, словно в лихорадке перед рассветом металась в зловещем ожидании вся громадная, запытанная Россия.