Эпоха и кино

Ленинградская киностудия в предвоенные годы выпустила веселые музыкальные картины «Музыкальная история», «Антон Иванович сердится», поставленные режиссерами А. Ивановским и Г. Раппапортом. Режиссер С. Тимошенко одну за другой выпустил популярные комедии «Три товарища», «Вратарь».

Расцвет любимого народом киножанра — музыкальной комедии стал ярчайшим выражением победы социализма в нашей стране, бурного экономического и культурного роста СССР. Комедия стала реальной созидательной силой. Советские кинокомедии вселяли в массы бодрость и оптимизм, формировали жизнестойкие характеры энтузиастов строительства коммунистического общества. В то же время увлекательное искусство кинокомедии продолжало наступать на пережитки старой психологии: беспечности оно противопоставляло бдительность, бездельничеству — трудовой энтузиазм, зависти — социалистическое чувство соревнования, невежеству — высокую культуру, низости — благородство, трусости — смелость, расхлябанности — целеустремленность, малодушию — волю, чванству и высокомерию — скромность и деловитость.

Таким образом, советская музыкальная комедия помогала строить социализм, воплощая в жизнь завет Владимира Ильича Ленина «Коммунизм должен нести с собой не аскетизм, а жизнерадостность и бодрость…»

С верой в победу

В Кемери под Ригой в июне 1941-го мы отдыхали, сочетая досуг с работой. Хорошо встреченное публикой эстрадное представление Московского мюзик-холла «Звезда экрана» я вместе с его авторами драматургами Раскиным и Слободским стремился превратить в киносценарий. Меня привлекла в «Звезде экрана» тема физиков и лириков, в ту пору только-только обозначившаяся и еще не вышедшая на страницы печати. К лирикам тогда относились с суровым скептицизмом, и мне виделся в этом несправедливом отношении серьезный повод для возражения. Естественно, дискутировать я намеревался доступными мне средствами кинокомедии.

В Риге в то лето оказалось много видных деятелей науки и культуры. Корнейчук писал здесь новую пьесу. Охлопков участвовал в подготовке декады латышского искусства в Москве. Было с кем поговорить и поспорить на тему взаимоотношений физиков и лириков. А между тем обстановка накалялась. Остро чувствовалось приближение войны. 21 июня мы с Любовью Петровной Орловой выступали перед общественностью столицы молодой Латвийской ССР, рассказывали о своих творческих планах, а утром 22 июня Ригу бомбили фашистские самолеты.

23 июня мы получили указание немедленно вернуться в Москву. Во время посадки в вагоны произошел очередной налет. Один из фашистских летчиков обстрелял паровоз, и поезд не мог тронуться. Паровоз откатывали на руках. Прицепили какой-то другой, маломощный. Доехали до первого взорванного моста. На лодках переправились на другой берег реки.

Всюду беженцы, пожары, людское горе. Целых три дня добирались до Минска. Минск и всю Белорусскую железную дорогу бомбили беспрестанно. Любовь Петровна организовала женщин нашего эшелона в отряды сандружинниц, наладив немедленную помощь раненым. Она была смела, находчива, энергична — такой, какой ее привыкли видеть на экране, — советской героиней.

Война явилась суровым испытанием для всего народа и для каждого советского человека. Свой счет предъявила война и художникам: и как гражданам страны, и как творческим работникам.

Мы, кинематографисты, сознавали себя мобилизованными, идеологическими бойцами. Партия всегда, на всех этапах истории, с огромным вниманием и доверием относилась к художникам. Наше партийное искусство было и остается духовным оружием народа. В Великой Отечественной войне кино буквально с первых дней великого испытания вышло на передний край общенародной борьбы с немецко-фашистскими захватчиками.

Как и все советские люди, кинематографисты всей душой стремились выполнить свой долг перед Родиной. Многие мужчины нашего Московского Дома кино вошли в отряд противовоздушной обороны. Под руководством Иосифа Михайловича Туманова мы ночи напролет дежурили на крышах. На крышах стояли зенитные пушки, а во дворе — обслуживающие их грузовики с боеприпасами. Когда однажды вражеские самолеты засыпали крышу нашего дома зажигалками, мы вынуждены были сбрасывать их куда придется. Зажигалки попадали и на грузовики со снарядами. Женщины, дежурившие внизу, щипцами извлекали их оттуда и бросали в бочки с водой и ящики с песком. С крыши были видны пожары, работа прожекторов и воздушные бои. Великий город мужественно противостоял врагу.

В августе во время одного налета фашистской авиации взрывной волной меня перенесло с одной секции крыши на другую. В результате я получил контузию и серьезное повреждение позвоночника. Очнувшись, я все же смог, хотя и с трудом, самостоятельно добраться до своей квартиры. А через два дня снова снимал очередной сюжет для «Боевого киносборника».