Эпоха и люди

После окончания института я устроился на работу и, радостный, возвращался домой. Во дворе сидели мама и соседка-апа. Когда я поделился с ними своей радостью, то апа обратилась ко мне со словами:

– Бахтияр, когда ты был маленьким, я за тобой смотрела. Поэтому от первой зарплаты купишь мне платье.

Мама подтвердила слова апа:

– Да, Бахтияр, ты же знаешь, когда я тебя родила, то сильно болела. Апа за тобой смотрела. И ты, обязательно, купи платье апа.

Дело в том, что после моего рождения, меня вскормила грудью другая женщина Асель. Ее я считаю своей второй мамой.

В благородном порыве я обещал купить самое лучшее платье в городе. Но, как говорится, дело молодое, сказал и забыл.

Но, когда я принес домой первую зарплату, мама вернула мне деньги и сказала:

– Иди и купи апа-га платье!

Мне удалось купить удачное платье. За ценой не стоял. И, как мне было приятно видеть, как обрадовалась моему подарку апа.

Апа прожила долгую жизнь и до конца своей жизни всем рассказывала:

– Бахтияр маған көйлек әперді! Какой урок преподала сыну мудрая Ажар!

Двоюродная сестра отца Акима Акжулова в начале войны работала 1-м секретарем Сары-Агачского райкома комсомола и добровольцем ушла на фронт. После войны, демобелизовавшись, работала на советских и партийных должностях.

С приходом нового первого секретаря Чискентского обкома партии, Акиму Акжолову стали притеснять. Не выдержав притеснений, тетя Акима (так мы ее звали), решила упаковать свои вещи и выехать в соседний Узбекистан.

Тогда вмешалась мама:

– Никуда ты не поедешь. Ты опытный работник, прошла всю войну, имеешь боевые ордена и награды. И куда тебя ни направляла партия, везде работала добросовестно. Ты – ответственный товарищ, блестяще справляешься с любым делом. Ты нужна здесь, партии, Казахстану, народу.Я еду в Алма-Ату (бывшая столица Казахстана) на прием к Первому секретарю Компартии Казахстана Динмухамеду Ахметовичу Кунаеву.

Уже в Алма-Ате, после многоходовых комбинаций, вышла на сестру Д.А. Кунаева, Тоту. Две женщины поняли друг друга. После разговора с Кунаевым, Тота объявила маме, что Д.А. Кунаев примет тётю Акиму такого-то числа.

Как вспрминала сама Акима Акжулова: «Я прошла всю войну, но в приемной у меня дрожали коленки».

На удивление тети Акимы, Кунаев встал из-за стола, подошел к двери, дружелюбно поздоровался и пригласил пройти. Попросил секретаршу принести два чая, усадил на диван, сам присел на краешек и, в домашней обстановке, стал распрашивать Акиму Акжулову.

Сразу успокоившись, тетя Акима, точно, спокойно и граммотно, отвечала на вопросы Кунаева. После распросов, Д.А. Кунаев сказал:

– Вы переводитесь в Алма-Ату, в министерство, где будете курировать регионы страны. Квартиру мы Вам выделим. Вашего мужа переведем из Чимкентского технологического института в Алма-Атинский политехнический институт на ту же должность.

Затем Акима Акжулова была переведена в Чимкент заведующим отдела обома партии по делам науки, образования и культуры. И в конце своей карьеры, была вновь переведена в Алма-Ату Первым заместителем Казподребсоюз.

Как то прочитал в газете «Время» статью об единственной женщине в спецназе Казахстана. И я обрадовался, есть у нас еще Алии Молагуловы, Маншук Маметовы.

Моя мама, хоть и не держала в руках винтовку, но я смело могу поставить Ажар Иляеву в один ряд с великими женщинами Казахстана.

А что же я? Помню, как осенним днем, мама купила мне прекраснейший свитер. Как любил я гулять в этом свитере в нашем городском сквере. Свитер согревал меня материнским теплом, уютом, и я в самых радужных мечтах уносился далеко—далеко. И так верилось мне в чудо, что будет у меня все хорошо. Ведь у меня есть такая мама.

Здесь, может быть, какие-то факты могут не совпасть, но написаны они по моим воспоминаниям и моей памяти.

Әкесі

Батыры бились насмерть. Ни шагу назад. Кровью полита родная земля. Тысячи жизней отдали батыры в этой войне. Слава Аллаху, свободны казахи. Свободный народ теперь живёт.

Художник Гани Иляевич Иляев из когорты дореволюционной интеллигенции. Красив лицом, приятен в общении, с прекрасной душой прямо шёл по жизни. И не было у него ни малейшего намёка на снобизм, зазнайство. С людьми вёл себя просто, достойно, легко и естественно. При этом умел поддерживать разговор. Собеседника всегда выслушивал внимательно.

Но был резок с неправдой, так как сам никогда не кривил душой.

Современники всегда удивлялись его памятью. Стоило ему один раз посмотреть на номер телефона, как этот номер телефона запоминался на всю жизнь. Так что телефонным справочником Гани практически не пользовался.