Эпоха крестовых походов

Иоанница справился со смутой. Он разбил сербов и воевал с венграми. Его завоевания простерлись до Белграда. Он добивался признания своего царского титула со стороны Иннокентия III, предлагая ему взамен подчинить свой народ Римской церкви. После многократного обмена посольствами, из Рима отправился в Тырново папский легат Леон, кардинал Santa-Croce. На пути он был задержан венграми, но отпущен вследствие угроз Иннокентия III. В Тырново он привез две вещи: корону для царя и паллию примаса (но не патриарха) для архиепископа Василия. 7 ноября 1204 г. последний был рукоположен в свой сан, а вместе с ним были посвящены и оба митрополита Вельбузда и Преслава, и епископы Виддина, Браничева, Ниша и Скопии. На другой день Иоанница, получивший от папы титул dominusBlacorumetBulgarorum, был коронован в Тырнове легатом.

Его переписка с папой по поводу этого дела чрезвычайно любопытна. Иннокентий III заявляет, что, как он узнал, предки Иоанницы происходят от «славного римского рода». Иоанница, прославляя «своих предшественников блаженной памяти, болгарских императоров Симеона, Петра и Самуила», также намекает на их римское происхождение.

В самом деле, каково было происхождение основателей валахо-болгарского государства? Слависты производят их от славо-болгар. Ф. И. Успенский, сближая имена Асень и Гассан, предполагает, что они происходили от куман. Свидетельство Никиты решает вопрос; он рассказывает, что один священник, попав в плен, был приведен к Асеню: « Так как он знал валахский язык, то он пал к его ногам, моля о прощении». Итак, румынский язык был, очевидно, родным языком в семье Асеней. Но так как болгары составляли большинство их подданных, то династия с течением времени оболгарилась.

Отношения между Византией и Римом.Со времени столкновения между патриархом Керуларием и легатом Гумбертом (1054) Восточная и Западная церковь ведут раздельное существование. Для латинян греки были схизматиками, латиняне для греков — еретиками. С тех пор вся злоба, накоплявшаяся в сердцах греков вследствие целого ряда угроз или покушений на безопасность их империи, — от кого бы они не происходили: от венецианцев, норманнов, французов или немцев, — все их обиды, даже крестовые походы, монополии и морское разбойничество, соединялись для них в одном слове: «латинство». Религиозные разногласия заимствовали новую силу от политических и экономических столкновений и в свою очередь сообщали им свой фанатизм.

Пока спор оставался чисто догматическим, пока он являлся простым разногласием между византийским патриархом и римским епископом, пока последний со светской точки зрения был лишь мелким итальянским государем, — опасность, которой раскол грозил Византии, была невелика. Но со времени реформы Гильдебранда папство с каждым днем становилось все более могущественным. Его владычество уже не ограничивалось небольшим римским государством: св. Петр владеет целыми королевствами — Англией, Венгрией, обеими Сицилиями и т. д. По мере того как папство усиливалось политически, оно становилось все более требовательным и нетерпимым. Оно могло истреблять целые народы под предлогом искоренения ереси: как могло оно терпеть пренебрежение схизматиков?

В течение всего XII в. и в начале XIII в. оно относится к Византии с явным недоброжелательством. Его первыми дипломатическими успехами были завоевание румынской и православной Трансильвании венграми и завоевание обеих Сицилии норманнами, которые заменили там православное духовенство католическим. Оно упорно оспаривает у Византии господство над теми народами, которые жили на границах владений обеих церквей — над валахами, болгарами и сербами. Оно помогает им освободиться от политического ига Византии с тем условием, чтобы они признали над собой религиозную власть Рима: мы видели, как легко получили от него короны Звонимир Хорватский, Михаил Сербский и Иоанница Болгарский. Все это опорные пункты, которые оно подготавливает себе для борьбы с Византией. Блокада, которой старый латинский Рим обложил «Новый Рим», все более стягивается.

Оружием папства в его борьбе со схизматической империей являются уже не только безвредные для нее перуны религиозного проклятия; оно владеет и светским оружием. Таким оружием служит, во-первых, подвижный, всегда готовый выйти из ножен меч норманнского короля Сицилии, его смиренного и лукавого вассала, короля «милостью Господа и св. Петра»; во-вторых, эта огромная катапульта, которая требует так много времени, чтобы быть приведенной в движе-ние, которой так трудно управлять, но которая обладает тайкой огромной разрушительной силой, — крестовый поход.

Мы видели, как непостоянен был образ действий Иннокентия III во время четвертого крестового похода, как он осуждал то, чего, может быть, желал, освящал совершившиеся события и, отлучив от церкви тех, которые отвлекли священный поход от его цели, принял эту империю, когда ее положили к его ногам.