Эпоха криптовалют. Как биткоин и блокчейн меняют мировой экономический порядок

Давление произвело некоторый эффект. Лоски согласился продлить обсуждение проекта еще на 45 дней и заявил, что тот вовсе не направлен на выживание с рынка высокотехнологичного малого бизнеса. Признав, что НДФУ не обладает «монополией на истину», он сказал, что агентство «серьезно» рассматривает возможность учета некоторых контрпредложений к проекту[301]. Ко времени выхода этой книги процесс обсуждения все еще продолжался и окончательный результат не был достигнут, однако стоит задуматься над тем, действительно ли будут реализованы некоторые радикальные предложения биткойнеров. Идея установить геозонирование провайдеров, высказанная Аллером, характеризует степень географической фрагментации, которую могло спровоцировать принятие этих правил. Точно так же, как еще одно замечание, высказанное во время обсуждения проекта бит-лицензии в одном из биткоиновых чатов: биткоины, проведенные процессинговыми компаниями, не получившими лицензии в Нью-Йорке, должны считаться второстепенными по сравнению с проведенными лицензированными фирмами. В результате будет создан многоуровневый рынок, на котором подозрительные «грязные» монеты будут обмениваться по курсу более низкому, чем «чистые». Это, конечно, противоречит идее гибкого стандартного курса биткоина в глобальном масштабе. Как отмечает Харпер из Bitcoin Foundation, попытки контролировать денежные потоки со стороны американских законодателей будут контрпродуктивными, поскольку в этом случае биткоин уйдет в «серую зону», находящуюся вне их контроля[302]. И действительно, по мере того как воодушевление, пробужденное ноябрьскими слушаниями FinCEN, уступало место разочарованию, а изначально оптимистично настроенное по отношению к идее внедрения бит-лицензий нью-йоркское сообщество убеждалось в ее недоработанности, некоторые ведущие биткоиновые компании США приступили к реализации прогноза Харпера на практике. Они начали перемещаться в «серую зону».

Положение о том, что в глобальной экономике бизнес реагирует на государственное регулирование и ужесточение налогового бремени переводом операций туда, где они меньше пострадают, представляет собой финансовую аксиому. Это явление известно под названием регуляторного арбитража, поскольку означает стремление компаний использовать разницу в нормативной базе различных юрисдикций в свою пользу. В 2014 году эта проблема стала в США своего рода политическим громоотводом, по мере того как одна компания за другой проводили «инверсионные» поглощения конкурентов за рубежом с целью «обменяться штаб-квартирами» и тем самым уменьшить сумму корпоративных налогов, уплачиваемых в США. Островные государства в Карибском море и автономные британские территории в проливе Ла-Манш построили модель своей экономики на основе этих идей, а общая сумма капиталов, нашедших укрытие в таких офшорных «налоговых гаванях», по некоторым данным, колеблется между 5 и 32 триллионами долларов[303].

Примерно такая же оппортунистическая реакция на попытки законодательного регулирования наблюдается и в мире криптовалют. Такие валюты со своими децентрализованными, распределенными сетями олицетворяют огромное количество организаций в нашем глобальном цифровом веке. Поэтому неудивительно, что по мере формирования нынешней системы регуляторных органов находятся и аналоги Каймановых островов в криптовалютном мире.

Некоторые страны Западной и Центральной Европы сумели создать у себя благоприятные условия для криптовалютного бизнеса и в результате стали домом для крупнейших биткоиновых бирж. Одна из таких бирж, BTC-e, находится в Болгарии, чьи налоговые органы формально признали цифровую валюту и установили низкую налоговую ставку 10 % на доходы, полученные в биткоинах[304]. Ее конкурент Bitstamp работает под юрисдикцией Словении, а фондовая биржа MPEx, торгующая номинированными в криптовалюте ценными бумагами, открыла отделение в Румынии. Однако компании также извлекают преимущества из более прозрачной политики некоторых стран с развитой и стабильной экономикой.