Эпоха мертвых. Москва

– Ров копаем. Широкий, – снова заговорил Салеев. – От самой Тверцы, огораживаем. За рвом колючка. Сигнальные мины, система оповещения – все серьезно. Бойцов набрали, вооружили, броню дали, чтобы патрулировали границу. А так, да, верно, город близко.

– А смены как возить будете?

– Да по железке, – усмехнулся Марат. – Контактная сеть целая, электричество свое, подвижной состав пока отогнали на разъездные пути вагонного завода. Как до дела дойдет, так оттуда и заберем.

– Хорошо решили, – одобрил Кузьменко, выслушав. – По уму организовываетесь.

– Да, – согласно кивнул Бурко. – Толковая схема. Рельсами для узкоколейки сумеете обеспечить?

– Вне всякого сомнения, – подал голос Борис Кудрявцев – бывший зам по производству с экскаваторного, работавший теперь за «министра всех промышленностей». – Уже бригады работать начали, снимают с других направлений. Да и складированные нашлись.

– Они же для нормальной колеи вроде? – удивился Марат.

– А какая разница? – пожал плечами Кудрявцев. – Там ширина колеи важна, ну и подушка чуть посерьезней быть должна. А в остальном – никакой разницы, даже крепче будет.

– Ну и отлично, – снова кивнул Главный. – По шпалам как?

– Колено и за шпалы отвечает, – ответил Пасечник. – Он сам лет двадцать в Мордовии лес валил, вот и займется. Там как раз материала хватает. Креозот на пропитку из Нелилова дадут, с угольных шахт.

– А там кто распоряжается? – спросил Ларионов.

– Есть у нас один специалист, раньше зонами командовал, – усмехнулся безопасник. – Организует в лучшем виде. Да помимо креозота и уголь пригодится. Есть проект понемногу на бензин синтетический его пускать. Заводские наши пообещали установку сварганить.

– А куда дорогу поведете? – уточнил Кузьменко. – До нас хоть планируете?

– А куда же еще? – улыбнулся Бурко. – Мы без вас никуда теперь, а вы без нас.

Он поднялся на ноги, одернув свитер, скомкавшийся над кобурой, подошел к висящей на стене огромной карте области.

– Вот так пойдет дорога… – Он ткнул указкой в северную окраину города. – От ТЭЦ через питерскую трассу, на Большие Борки, к нашему Центру. Это первый этап. И оттуда на Лихославль и выше… и так к вам.

– Это сколько строиться-то будет она? – удивился воинский начальник «атомщиков».

– Долго, – ответил Бурко спокойно. – Но на самом деле она не критична, пока и машинами обходимся, а если стройку века завершить быстро, то придется что-то еще придумывать. Пусть строят, мы за ее счет много сопутствующих проблем порешаем.

– Ну… в некоей иезуитской мудрости плану не откажешь, – кивнул Ларионов. – Громоотвод для деструктивного элемента может быть хороший. Что взамен обещаете?

– Для начала то, что гоняться за ними не будем, – загнул первый палец Бурко. – Электричество будем давать. Затем пообещаем некую долю с обслуживания дороги. Вроде как в дольщики берем.

– А дадите?

– Посмотрим, – уклончиво ответил тот. – Обслуживать ее тоже надо, равно как и охранять. На дальнейшее поведение смотреть будем. И дадим право врезаться ветками для желающих. В области для предприимчивых есть чем заняться, промышленный регион был все же.

– А подвижной состав?

– Есть состав, – заговорил Кудрявцев. – Кое-что было, кое-что сперли, грубо говоря. Есть и мотовозы, и «узкие» тепловозы, и автомотрисы есть.

– Что-что есть? – не понял Кузьменко.

– Автомотрисы. Это вроде рельсового автобуса. Может небольшой состав тянуть, – пояснил инженер.

– Ага, понял, – кивнул полковник. – Ну что скажешь, планы у вас наполеоновские. А народу хватит на все?

– Хватит, – ответил Бурко, откладывая указку. – Московская область под боком, там в «Центрах спасения» до сих пор народу полно, который не знает, куда дальше податься. Начнем там набирать.

– А согласятся? – усомнился полковник. – На торфе работа мрачная, хуже каторжной.

– А мы другую обещать будем, хорошую, – подал голос Пасечник. – А там уже по факту.

– А стоит вот так-то? – хмыкнул Кузьменко.

– Если человек до сих пор сидит в этом Центре, кормится милостью вояк, которым уже поперек горла, и никуда себя не приткнул, на лучшее ему рассчитывать не следует, – жестко сказал Бурко. – Это и есть тот пассивный слой общества, который и оказывается в трудные времена на трудных работах. Если может кто-то доказать, что он достоин лучшего, – пусть доказывает, мы не возражаем. Хорошего рабочего или инженера, например, перекинем на производство. Врача к делу приставим, хотя подозреваю, что врачи все при деле уже. Ну а правозащитника или искусствоведа на лопату поставят, на торфянике. Тут уже ничего не поделаешь.

Полковник пожал плечами, затем ответил задумчиво:

– Ну, может, вы правы, Александр Владимирович. – И, вздохнув, добавил: – Но все же к такой мысли привыкать трудно, если уж честным быть.

– Я знаю, – кивнул Бурко. – Мне было трудно ее сформулировать, учитывая, что у меня жена искусствовед. Но других путей возрождения общества я не вижу, пусть в рамках одной отдельно взятой области. Даже не области, а лишь ее кусочка. Да и кормить даром скоро всех перестанут, и даже не от жадности, а от скудности.