Эпоха мертвых. Начало

Я почувствовал, что на меня накатывает волна злости:

— Значит, слышал, но сидишь на заднице ровно и водку кушаешь. Ждешь, когда тебя спасать придут. Семью в тот дом услал, чтобы пить не мешали, а то, что их там сожрать могут, если кто забредет, ты даже не задумался.

Петр покраснел, скорее от злости, чем от стыда.

— Да кто сожрет-то? — дал он петуха голосом. — Тут ни одного этого… как их… Ты, мля, говори, да не заговаривайся.

— Первый «этот» уже позавчера ночью сюда приходил, почему Петрович, царство ему небесное, ворота и запер. Теперь насчет «подкинуть чего». Подкидывать буду только на обмен, и никак иначе. У нас самих женщины и дети, нам их защищать надо. Да вот только нам ничего не надо, у нас все есть.

— У вас есть, а у людей — ничего. Знаешь, сколько народу уже в поселке?

— И хрен ли? — возмутился я. — И кто из них знает, что сторожа убили? И у ворот пост появился, может быть? Пусть не для защиты, так хоть предупредить, что мертвяки в ворота ломанулись? Или что? Все на дачу приехали, сезон открыли? Слышали, что в нашем углу стреляют? Хоть кто-то пришел? Глянуть, что случилось? Поискать оружия, выменять там или купить? Договориться как-то? Объединиться для защиты? Ни души в наш переулок не заходило. Это мы пошли оглядеться, сами сюда забрели, так теперь, оказывается, «делиться надо». С доставкой на дом. Так вот, Петя, хрен тебе по всей роже. Будут убивать — прибегайте к нам, защитим. Мы не звери. Но на иждивение брать никого не будем. Вот те и весь сказ. А за то, что мы тут у вас нажрали и выпили, держи…

У меня на разгрузке так и болтался с утра подсумок с двенадцатым калибром, из которого я вытащил дюжину ружейных патронов и сыпанул их на дощатый стол, по которому они раскатились, запутавшись в стаканах и тарелках.

— Они к ружью Петровича подойдут, — сказал. — Мог бы денег дать, да только деньги на хрен никому не нужны уже. А мы пошли, будь здоров, Петя. И глупыми мыслями не заморачивайся, стреляем мы на раз и без раздумий, если с чем неправильным сунешься.

Мы с Лехой встали из-за стола и пошли к калитке. Я понимаю, разумеется, что у нас был старт с большой форой, в отличие от всех остальных. Но даже ленивый бы уже сумел хоть что-то сделать, кроме того, что убежать на дачу и водку пить с ветчиной нарезанной. Жены у этих дебилов, дети, а им хоть хрен по деревне — дело сделано, можно выпить. Чем кормить своих будут, чем защищать? Да я, как услышал, что военные со складов НЗ оружие на Ленинградке раздают, тут же хотел бежать сломя голову, да одумался. Кто что даст, когда увидит нас, и без того стволами увешанных? Пусть лучше неимущим достанется. Чем больше людей вооружится, тем больше уцелеет. И все равно ведь мы выторговали стволы, хоть и для работы.

А эти двое… слов не хватает. Слышали ведь, бараны, про раздачу оружия, но тут же началось: «А хто нам дасть? Да небось и неправда…» А зад от стула оторви, поезжай и проверь, до Ленинградки десять километров всего. За спрос денег не берут, дорога туда безопасная. Даже к нам прицепиться можно, колонной дойти, мы ведь ездим, глаза мозолим. Так нет, проще сидеть и водку сосать. Тьфу!

Мы пошли дальше по аллеям поселка, оглядываясь по сторонам. Люди действительно появились, хоть и не очень много. То тут, то там во дворах было движение. Кто-то не обращал на нас внимания, кто-то спрашивал, кто мы и откуда. Запомнился один мужик, лет сорока на вид, в морской тельняшке и старых джинсах, сколачивавший из хорошо подогнанных досок прочные щиты с небольшими отверстиями и примеривавшийся с ними к окнам своего дома. Возле стоящего во дворе верстака у него лежал какой-то импортный помповик с черным пластиковым цевьем и ложем. За домом стояла «Нива», там же играли дети.

Подошли к калитке, поздоровались, не заходя внутрь. Мужик представился Андреем. Сказал, что приехал на дачу с семьей и семьей товарища. Щиты же делает на всякий случай, если мертвяки забредут в поселок, когда в доме все спать будут, например. К вечеру все окна первого этажа будут наглухо закрыты.

Я посмотрел на щиты — конструкция хитрая, с выдумкой. Прибитый снаружи щит оторвать можно при желании, прибитый изнутри — внутрь же и затолкать, а вот такой… Из щита торчат длинные головки болтов на барашковых гайках. Щит надевается на открытое окно дома, изнутри на эти болты сажается еще пара заранее просверленных досок, и гайки затягиваются. И облицовка дома не страдает, и оторвать этот щит разве что грузовиком с буксира получится.

— Неплохо… — с уважением протянул Леха.

— Стараемся, — ответил умелец.