Эпоха мертвых. Прорыв

– Сто девяносто верст до него, часов через двенадцать, – заглянул в какие-то свои пометки Буксир.

– Тогда перед ним надо к берегу приткнуться, – сказал Валера. – Или катер пошлем на разведку, или берегом сходим. Неохота так, без башки соваться, мало ли кто там на плотине?

– Хорошо бы вообще кто был, а то отключат все, и крутись, как хочешь.

– А шлюз от ГЭС питается? – спросил Валёк.

– От нее, – подтвердил шкипер. – Если ей хана, то и шлюзу тоже. Проходи, как хочешь. Есть ручной режим, но там уже небось все проржавело давно.

– А если ее вообще взорвать? – спросил Валера.

– ГЭС? – опешил Буксир.

– Всю плотину. Чего случится?

– Да как тебе сказать… – растерялся шкипер. – Река в этом течении обмелеет, большие суда ходить не смогут.

– Понятно, – кивнул Валера и задумался.

Задумался на тему: а надо ли вообще большим судам тут шляться? Если, скажем, баржа с парой сотен тонн груза пройдет, так больше и не надо. Зато в дороге меньше отстегивать придется, потому как вопрос о том, станут ли платными шлюзы, даже не возникнет. Атак – кто откажется от пошлины, да и поддерживать в рабочем состоянии их надо. Додумался, правда, до того, что решил с кем-то понимающим посоветоваться, не с простым речником Петей-Буксиром. Да и «взорвать» тоже круто звучит, не завалить бы все русло к чертовой матери бетоном.

Сергей Крамцов

20 мая, пятница, вечер

Следующим утром ворота хлебозавода распахнулись, и оттуда вылетел уже знакомый открытый «уазик» с пулеметом. ИРД? Нет, не ИРД. «Уазик» доехал как раз до перекрестка, встал примерно в ста метрах от нас на дороге. В нем сидели трое. Из машины торчала длинная антенна радиостанции, у сидевшего справа от водителя на голове были наушники, в руках – тангента. Похоже, что ждут кого-то, но в трубу заглянуть не удосужились, хоть и стоят рядом. Все же именно военных знаний им не хватает. Без военной подготовки или печального личного опыта они не появляются, знания эти. Быть злым и уметь стрелять – это одно, а уметь воевать – совсем другое.

Кого ждут, стало ясно минут через двадцать. В утренней тишине, нарушаемой только птицами и голосами из крепости, раздался звук мощных дизелей. Радист в «уазике» запросил кого-то по радио, наверняка опознались, и вскоре из-за поворота лесной дороги показалась колонна из четырех машин, которые меня неприятно удивили своим знакомым внешним видом.

Возглавлял колонну «Выстрел»,[50] с секирой в круге на борту. Мигом воскресла картинка в мозгу – Тверская область, обочина, такие же броневики и вокруг группа серьезного вида бойцов в снаряге «от лучших домов».

Вот и сейчас на броне, в спокойных, но отнюдь не в расслабленных позах сидели пятеро, вооруженных и экипированных один лучше другого.

Следом за бронемашиной шли два «Водника» без башен. Первый из вездеходов буквально оброс антеннами, явно работает за «кашээмку», у второго возле открытых люков на крыше стоит два ПКМБ, направленных в разные стороны. Замыкал колонну еще один БПМ-97, на броне еще пятеро, вооруженных с иголочки. В глаза бросилось то, что у одного была снайперская винтовка СВ-97, Очень впечатляет. А еще впечатляет то, что это именно «фармкоровские», ни дна ни покрышки господину Бурко, олигарху и… дальше сами понимаете. И здесь они для того, чтобы нас поймать и оранжевый контейнер отобрать. А нас в расход пустить. Или на опыты сдать. Или на колбасу.

Встречавший «уазик» помигал фарами, развернулся, возглавил колонну и повел ее на территорию хлебозавода. При всем при том я машинально отметил, что и прибывшие тоже в трубу заглянуть не догадались. Понадеялись на встречающую сторону? Не сочли необходимым? Только выглядят так серьезно, а на самом деле это не так? Хотя хрен его знает, сколько они проехали и как часто ездят. Не заглядывать же за каждый куст? Вообще тут не Чечня, зомби фугасы не закладывают. Кругом бедствие, а не война, это я уже гусей погнал со своей манией преследования.

Затем в течение всего дня у «крепости», как мы уже стали именовать бывший хлебозавод, шла обычная суета. Заложники работали на укреплении и усилении объекта, их охраняли несколько автоматчиков из числа бандитов. Ворота в «крепость» были распахнуты, и нам были видны машины приехавшей колонны, выстроившиеся в ряд в дальнем от нас конце территории, возле которых топтались двое часовых. Крап в поле зрения не появлялся.

Примерно в три часа дня всех заложников отвели в «крепость», там началась какая-то суета, доносились крики и свист.

Затем крики усилились, все бандиты толпились внутри, глядя в одну сторону. Заложники смотрели туда же, но молча. Затем сквозь рев толпы послышались чьи-то совсем другие крики, в которых слышались страх и боль, потом все стихло. Минут еще через пятнадцать треснули две короткие очереди из автомата, а заложников снова вывели на работу из «крепости». Мы предположили, что Крап устроил очередную показательную экзекуцию, других идей не было.