Эпоха Михаила Федоровича Романова

За униатами навсегда оставались архиепископство Полоцкое, епископства Владимирское, Пинское, Холмское и Смоленское с их монастырями и церквами, в том числе и виленский монастырь Св. Троицы. В Витебске, Полоцке и Новогродке неуниты не должны иметь ни одной церкви (тогда как по прежним примирительным статьям обещано церкви разделить между униатами и православными сообразно с их числом). Луцкое епископство оставалось в ведении ксендза Почаповского до его смерти, после которой оно переходило к Афанасию Пузыне, избранному на эту епископию православными волынскими обывателями. Перемышльская епархия по смерти униата Крупецкого также переходит к тому православному епископу, которого изберут обыватели.

Митрополиту Петру Могиле предоставлено ведение Печерской архимандрией, Николаевским монастырем и храмом Св. Софии. В православных школах, киевских и волынских, дозволено учить по-гречески и по-латыни и свободным наукам, но не далее диалектики и логики. Для раздела церквей между униатами и неунитами должны быть назначены особые комиссары.

На привилегию, выданную православным, со стороны латино-униатской партии последовала протестация, подписанная всеми присутствовавшими в Варшаве бискупами, а также некоторыми сановниками и послами (в числе 51 подписи). Подобная же протестация явилась потом и со стороны папского нунция. Эти протестации не имели юридического значения, т. е. не могли уничтожить законную силу сеймовой конституции; но они вновь возбуждали религиозную вражду и, ослабляя уважение к новоизданному закону, подготовляли или заранее оправдывали неповиновение, могущее встретиться при его исполнении. И действительно, когда королевские комиссары начали свой объезд для распределения церквей между униатами и православными, то они встретили немалые затруднения своему делу, а иногда и открытое сопротивление. Нередко случалось, что жители, уже считавшиеся в унии, быв привлечены к ней угрозами и насилием, теперь при опросе их комиссией объявляли себя православными. Таким образом в иных местах происходило массовое отпадение народа от унии и возвращение в православие. Разумеется, латино-униатские власти были тем крайне недовольны, обвиняли комиссаров в пристрастии и неправильном ведении дела, заносили свои протесты в судебные книги и даже прямо сопротивлялись отдаче церквей православным. Особенным фанатизмом отличился униатский холмский епископ Мефодий Терлецкий. В самом Холме он не соглашался уступить ни одной церкви; а когда комиссары велели сломать замки у храма Успения Пресв. Богородицы и передали его православным, Терлецкий отправился с толпою католиков и униатов и, в свою очередь, отнял храм обратно. Православные тогда хотели соорудить себе новую церковь; но едва началась постройка, как Мефодий силою захватил приготовленный материал и самое место, назначенное для церкви. Своими притеснениями он довел жителей Холма до того, что они почти все перешли в унию. Такими же средствами он действовал во всей своей епархии. С другой стороны, и среди православного духовенства также встречаются лица, действовавшие с не меньшею энергией и ревностью. Например, таков был луцкий писарь Семен Гулевич, избранный на кафедру Перемышльской епископии. По вышеприведенной сеймовой конституции, эта кафедра могла перейти к нему только после смерти униатского епископа Афанасия Крупецкого; а до того времени в его распоряжение назначены монастырь Св. Спаса и еще две обители с их имуществами. Не надеясь, чтобы Крупецкой добровольно уступил ему Спасский монастырь, Гулевич особыми призывными грамотами к известному дню собрал из своей епархии несколько тысяч православных. Толпа эта внезапно напала на монастырь, разрушила его ограду, завладела келиями и всем монастырским имуществом, разбила церковные двери и ввела в храм Гулевича, а запершегося там Крупецкого едва не убила.