Эпоха Михаила Федоровича Романова

В города, не подвергшиеся разорению, послать писцов, а в разоренные «добрых» дозорщиков, которым дать подробные наказы и которые должны присягнуть в том, что будут дозирать по правде, без посулов. Украинских посадских людей, живущих в Москве и ближних городах, сыскивать и отсылать на их родину, предоставив им разные льготы, смотря по степени разоренья. Заложившихся за боярами, духовенством, монастырями и пр. местные власти должны были также сыскивать и высылать на родину, причем с тех, за кем они закладывались, взыскивать происшедшие от того убытки казны, т. е. незаплаченные подати. По жалобам на обиды от сильных людей, учредить особую сыскную палату (собственно, временную комиссию), с князьями Ив. Бор. Черкасским и Дан. Ив. Мезецким во главе. Во всех городах привести в известность количество денежных и хлебных доходов, собираемых в казну по окладу, их приход, расход, недоимки, места, запустевшие от разорения; расписать, какие села и деревни розданы в поместья и вотчины, какие по окладу с них были денежные и хлебные доходы, куда они пошли и что от них в остатке. Этот ряд мероприятий заключался приказом: прислать в Москву выборных «для ведомости и устроения», т. е. сведущих людей. Для сего от каждого города следовало выбрать одного или двух из духовенства, двух посадских и по два человека из дворян и детей боярских, вообще людей «добрых и разумных», которые бы умели рассказать обиды, насилия и разорения и посоветовать, как Московское государство поправить и «ратных людей пожаловать». Во всяком городе воевода или губной староста, получив царскую и соборную грамоту с означенными постановлениями, должен был созвать в соборный храм местное духовенство, дворян, детей боярских, гостей, посадских и уездных людей из пригородов и уездов, прочесть им вслух грамоту и тут же произвести выборы сведущих людей, которым вручить списки с рукоприкладством и потом отпустить их в Москву.

Новая Земская дума, составленная из этих сведущих людей, первоначально должна была собраться в Москве к празднику Покрова Пресв. Богородицы, т. е. к 1 октября 1620 (сентябрского) года; но потом срок этот был перенесен на 6 декабря по случаю отсутствия из столицы Михаила Феодоровича, который по обету своему ездил тогда на богомолье в Ярославль, Кострому и на Унжу. К сожалению, мы пока не имеем данных, чтобы судить, насколько оправдались возлагавшиеся на сей новый Собор надежды царя и патриарха, и вообще были ли успешны те важные и обширные меры, которые постановлены предыдущим Собором 1619 года. Но из течения последующей истории надобно полагать, что до некоторой степени они были выполнены и немало содействовали восстановлению экономического порядка и общественных отношений, нарушенных событиями и разорениями Смутной эпохи. Наибольшими трудностями, по-видимому, сопровождалось возвращение назад посадских и крестьян, бежавших из разоренных областей и уклонявшихся от податных тягостей. По этому поводу долго еще встречаем пред писания правительства областным воеводам о сыске таковых людей, отдаче их на «крепкие поруки» и высылке посадских в их города, а уездных в их волости на «прежние крестьянские жеребья», впрочем, с соблюдением десятилетней давности, дальше которой возвращение не простиралось. Иногда разорение причинялось не одними неприятельскими отрядами или воровскими шайками, но и самими злонамеренными или не по разуму усердными органами правительства. Так, в 1621 году жители Погорелого Городища жаловались обоим государям, что в 1617 г. (в польскую войну) Гаврило Пушкин, присланный из Москвы с повелением разломать и сжечь острог в Погорелом, исполнил это повеление, не дав посадским людям ни единого часу для вывоза своего имущества из острога; поэтому они разбрелись в разные стороны и перебиваются по разным городам. Государи пожаловали их, дали им жалованную грамоту «за красною печатью», велели им воротиться на свои места и велели дать им льготы, одинаковые с жителями Можайска и Вязьмы (тоже разоренных в последнюю польскую войну), а именно на пять лет освободили их от платежа четвертных доходов и других податей, а также от подвод и кормов царским чиновникам. Между прочим, в 1620 году встречаем жалобу калужан на полное разорение их от запорожцев Сагайдачного при нашествии королевича Владислава. Царь Михаил дал им льготу: на три года освободил их от «всяких четвертных доходов, пятинных и запросных денег, хлебных запасов и иных податей», а также от подвод и кормов посланникам, гонцам и стрельцам, за исключением спешных дел («опричь скорых дел»). Спустя с небольшим два года те же калужане вновь бьют челом о льготах по случаю страшного пожара, истребившего город и острог «со всеми их животами». И на этот раз оба государя, отец и сын, пожаловали их: еще на три года освободили от тех же податей и повинностей, с прибавкою «городового и острожного дела», т. е. освобождения от обязанности строить укрепления.