Эпоха Опустошителя. Том III

— Не рви гланды, дура, а то и вправду порвёшь, — едко изрёк я. — Заживать того и гляди будут долго.

— Откуда в обычном простолюдине столько храбрости? — прошипела разъярённо Фьётра. — Ты хоть осознаешь с кем говоришь?

— Да-да-да… — хмыкнул уныло я. — Одна из двенадцати великих небесных воительниц. Верная собачонка оберега Ванадис. Одна из тех, по кому слюной исходит вся голубокровная знать северного пантеона. И та, кто забыл, как произносятся слова благодарности за спасение. Ничего вроде бы не забыл? — приподнял я делано бровь.

С каждым моим заявлением лицо девушки перекашивалось от накатывающей ярости, а следующие слова она произнесла сквозь зубы:

— Ты и представить себе не можешь, как я хочу тебя убить! Когда-нибудь и кто-нибудь отрежет твой гнилой язык.

— Если найдешь такого, то обязательно приводи ко мне, — фыркнул расслабленно я.

— Надеюсь, этим кем-то буду я, — заключила резко она.

— Внушающая страх валькирия угрожает тому, кто спас её и тому, кто в несколько раз слабее её, — тихо рассмеялся я. — Весьма и весьма многообещающе.

— За свои изречения нужно нести ответственность! — не осталась та в долгу.

Ну всё, дрянь, сама напросилась! Похоже, моя безумная догадка верна. Если эта дура не может достучаться до своего пространственного артефакта, то и силы её ныне ограничены.

— Знаешь, — задумался внезапно я, бросая на неё холодный взгляд, а после неспешно стал подниматься на ноги. — Мне всё больше сейчас кажется, что кое-кто не может достучаться до своей силы. И мне интересно будет посмотреть, как скоро ты вскроешь себе глотку после того, как я в грубой форме тебя отымею? Поговаривают, что мужчина, который забирает первый раз валькирии, тем самым отбирает у неё часть накопленной силы.

Остановиться пришлось в шаге от воительницы, которая своими дрожащими руками, едва ли сумела навести мне в грудь клинок.

— Ну так что, жалкая служка оберега Ванадис? — выдохнул колко я, с сочащейся злобой. — После всего что ты услышала, мне по-прежнему стоит нести ответственность за свои изречения? Претворить сказанное в жизнь?

— Только посмей, подлая тварь! Мои сестры достанут тебя из-под земли! — ощерилась яростно она, но вот в глазах поселилась скрытая тревога. — Я лучше умру, чем лягу под такого выродка, как ты.

— Так вперед, — гоготнул весело я, с наигранной похотью в глазах. — Сомневаюсь, что это тебе поможет на том свете.

Тем не менее, валькирия смогла удивить. Практически моментально та попыталась уколоть меня в грудь клинком, а второй направила себе прямиком в горло, поэтому далее пришлось действовать на всей возможной скорости.

Сумрачный сдвиг…

Тело моментально обратилось черным туманом и преодолело недостающий метр. Раздалась пара хлёстких шлепков, а затем оба клинка с громким бряцаньем упали на камень расщелины.

— ДУРА, КАКОГО БЕСА ТЫ ТВОРИШЬ⁈ — рявкнул раздраженно я, нависнув над ней подобно стервятнику. — Совсем, что ли, отупела пока валялась в беспамятстве? Говорил же, что давно мог это с тобой сделать! Тебе точно крыло оторвали, а не мозг⁈ А говорят, что это я сумасшедший…

На Фьётру в это самое время было жалко смотреть. Своим видом она ничуть не отличалась от испуганной побледневшей девчонки. Тело валькирии била мелкая дрожь, а сама она отчего-то прижалась к стенке, прожигая мою физиономию не только паническим, но и ненавистным взором.

— Ты… ты зашел слишком далеко… Коснулся святая святых… любой валькирии, — отрывисто шепнула та, медленно приходя в себя.

— Как говорит один мой знакомый, — скривился негодующе я. — «Чей бы бык мочился ровно?» Сама вспомни, как ко мне заявилась.

— Нет. Такое нельзя сравнивать, — качнула та отрицательно головой. — Ты просто представить себе не можешь… Какую агонию испытывает валькирия, которую берут силой… И что она ощущает, когда вступает в соитие с тем, кто её отвратителен…

— Догадываюсь, что это малоприятный процесс, но чихать как-то на твои страдания, — хмыкнул холодно я. — Ладно, раз мы утрясли все недоразумения, то говори, как отсюда выбраться?

Вот только вместо ответа побледневшая Фьётра обнажила зубы и скривилась в пренебрежительной усмешке:

— Из Мёртвой коллизии не выбраться без артефакта-проводника. Такие маяки для быстрого перемещения сотворила госпожа для всех своих дочерей. Но своей необдуманной выходкой, — процедила разъярённо пернатая, — ты сломал мой проводник.

— Бутафорию какую-то делает ваша хозяйка, если они разрушаются после одного пинка, — поморщился я.

— Неужели так сложно было встретиться с моей повелительницей? — выпалила яростно та. — Если ты не носитель глифа, то тебе нечего бояться. Ты вообще понимаешь, что встреча с оберегом великая удача.

— В гробу я видел такую удачу, — отчеканил резко я, поднимаясь на ноги и начиная мерить расщелину шагами. — Если бы ты пришла ко мне с миром, то после недолгих раздумий пришлось бы согласиться на проверку, — стал заливаться я лживым соловьём. — Но вспомни, что сделала ты. Не только устроила бедлам, так и тайно проникла в чужой военный лагерь, поэтому сама виновата. Неужели я так похож на жертвенного барашка?