Эпоха Опустошителя. Том IV

— Посмеешь так заговорить со мной еще раз, вонючий мужлан, и вместо ладони придётся воспользоваться клинком! Я понятно излагаю свои мысли? — выпалила свирепо девушка, презрительно морщась. — Благодари небеса и госпожу Арнлейв, что тебя запретили трогать! К тому же вздумаешь в такой манере говорить с моей сестрой и смерть покажется тебе искуплением грехов! Знай своё место, грязный аххес!

Кто бы знал, сколько в данный миг на физиономиях у окружающих имелось неприкрытого довольства из-за увиденной сцены и прозвучавших резких слов. Практически мгновенно по всей подготовительной зоне прокатилась волна перешептываний. К этому моменту Христа на пару с эйнхериями и Элейной попросту фонтанировали нескончаемым злорадством и счастьем. Не у дел остался лишь пожилой гарм. С самого начала моего появления тот абсолютно не изменился в лице. Да и бояться в нынешний момент нужно было не валькирий с эйнхериями, а именно его. Самым опасным тут являлся старикан. Об этом явственно твердил протест. Не знаю почему, но благодаря протесту я с некоторых пор стал более лучше разбираться в его специфике. Теперь он трубил не только об опасности, но и во многом помогал разобраться в проблемной ситуации или же оценить скрытую мощь противника. Своеобразное шестое чувство. Протест прогрессировал вместе со своим хозяином. Что ж, я и вправду начал становиться сильнее.

« Этот старик-гарм далеко не прост, — вторила моим догадкам Руна. — Не перегибай палку. Мы находимся в опасной ситуации».

Я уже понял, малышка. Расслабься. Я сделал всё, что хотел.

Стоило пройтись взором по огромному залу, как перешептывания лишь усилились, а ехидства с колкостью в словах окружающих было хоть отбавляй.

— Глупец…

— Мерзкий аххес…

— Безмозглый смертник…

— Покусился на валькирию…

— Пусть помечтает…

— Он кем себя возомнил?..

— Глупец…

Однако из-за наплыва негатива окружающих мне в свою очередь становилось лишь лучше. Знал бы этот сброд какой необузданной и страстной в постели может быть валькирия.

— Занятно, — хмыкнул задумчиво я, потирая ушибленное место. — Ты всё такая же строгая и сердитая. Приношу свои глубочайшие извинения за своё поведение, чтимая валькирия, — с наигранным раскаянием пробормотал я, чуть поклонившись. — Полностью согласен с вами, шутка и вправду вышла из-под контроля. Чтимая Христа, вы тоже простите меня за излишнюю заносчивость.

— То-то же, варвар! — пренебрежительно отчеканила валькирия водного трезубца.

— Знай своё место, грязный аххес, — прошипела взбешенно Дурёха, развеивая быстро клинок. — Исчезни с глаз моих. Твоё расположение должно быть внизу вместе с остальными участниками.

— Вы полностью правы, чтимая Фьётра. Моё место и вправду внизу, — кивнул утвердительно я, начиная неторопливо удаляться прочь под массу едких смешков. — Дайте секунду, и я исчезну!

— Стой на месте, щенок! — рявкнул раздраженно Гуннар. — Мы еще не закончили. Я с тобой недоговорил. Считаешь, как пришел, так и сможешь уйти? Не забыл, где находишься? Тут тебе не Аххес!

Надо же! Удивил. Сейчас обделаюсь от страха. Ну давай поговорим.

— Хм. А ведь ты полностью прав, слуга Хеймдалля. Это не Аххес, — с наигранной задумчивостью изрёк я, медленно поворачиваясь к эйнхерию, а секунду спустя на моих губах образовался насмешливый оскал. — Тогда не подскажешь, где я нахожусь? Просвети, будь добр, неотёсанного варвара.

— Заносчивый недомерок, ты кем себя возомнил⁈ — ощетинился вдруг Гуннар от такой наглости, рванув ко мне.

В глазах у Фьётры я завидел некую панику после движения эйнхерия. На миг померещилось, что та шагнет противнику наперерез, но на моё удивление на плечо Гуннара легла жилистая и немного морщинистая ладонь.

— Уймись! — тихо отозвался пожилой гарм. — Не забывайся! Где твоя гордость?

— Убери руку! — прорычал сын Хеймдалля. — Моя гордость там же, где и манеры этого мелкого недоноска! Да и твои упрёки, Ингмар, меня начинают утомлять.

Ингмар, значит. Судя по доспехам и символах на них, он один из сыновей Видара. Причем, судя по его виду, старик достаточно долго служит своему покровителю.

— Я сказал УЙМИСЬ!

Именно в этот момент всех и проняло. Протест вновь пробудился, собственное тело против воли стало дрожать и инстинктивно сделало шаг назад. На взбунтовавшегося эйнхерия же стало жалко смотреть. Под выплеском силы старика тот болезненно скривился и непроизвольно малость осел. Даже валькирии знатно напряглись, а об Элейне и говорить не стоит.

Чтоб мне сдохнуть! Весьма солидно. Сдаётся, что он мало в чём уступает наставнику.

Однако на этом всё не закончилось. Взгляд пожилого гарма внезапно сконцентрировался на моей персоне и на долю секунды мне померещилось, что одна из его бровей слегка дёрнулась вверх.