Эпоха перемен

- Нормально... как все... - сказал Алексей. Он достал пачку сигарет и закурил. Анне показалось, что лицо его было бледным, осунувшимся. В эту минуту ей так стало жаль Алексея, ей захотелось уговорить его, чтобы он и его товарищи отказались от голодовки. Голодовка всегда негативно сказывается на здоровье человека. Но взглянув на решительное лицо Алексея и других рабочих, которые стояли неподалеку, она поняла, что они не намерены отказываться от акции протеста, во всяком случае, сейчас...

Анна огляделась, неподалеку от палаток дежурила машина скорой помощи. По дороге проехала милицейская машина, видно, милиция патрулировала этот участок, примыкающий к заводоуправлению.

- Алексей, а нельзя было обойтись без того, чтобы идти на крайние меры? - спросила Анна.

- Анна, что ты имеешь в виду? - спросил он.

- Можно было договориться с руководством завода, администрацией цеха, чтобы вам выплатили зарплату.

- Бесполезно... одни обещания... Анна, ты хоть знаешь, сколько денег администрация завода задолжала своим рабочим?

- Нет.

- Огромную сумму... тысячи... десятки, а то, наверное, и сотни тысяч гривен. Говорят, денег нет, а сами покупают машины дорогие... Заводская продукция продается в страны СНГ, даже уходит в Западную Европу... Почему людям не платят зарплату, а выплачивают жалкие крохи... авансы эти бесконечные... и кормят обещаниями - погасить задолженность в ближайшее время. Терпение у рабочих лопнуло, вот наша бригада и решила бастовать.

- А как другие рабочие... в других цехах?

- Не знаю... мы их мнения не спрашивали.

- И все же, Алексей, мне кажется, что голодовка это не метод... - сказала Анна. Она заглянула в глаза Алексею.

У нее были такие жалостливые глаза. По ней видно было, что она очень переживает за него. Но Алексей решил прекратить этот ненужный разговор:

- Анна, прошу тебя, не начинай! - сказал он. - И еще... не нужно меня жалеть...

Анна обиделась на его резкое замечание, у нее на глазах появились слезы, она отвернулась.

- Анна, не нужно обижаться, - попросил он.

- Я не обижаюсь, - прошептала она.

- Пойми, это вынужденная мера... Мы ведь не милостыню просим от администрации, а требуем свою заработную плату, честно заработанную. Чужого нам не надо. Рабочие требуют свое.

- Конечно... - сказала Анна.

В этот момент из палатки выбежал один рабочий. Он кинулся в ту сторону, где стояла машина скорой помощи. Двое медиков из "скорой", молодой врач мужчина и женщина-фельдшер, быстрым шагом направились к палатке. Как выяснилось позже, одному рабочему, участвующему в голодной забастовке, стало плохо, он потерял сознание. Медики оказывали ему экстренную медицинскую помощь. Потом рабочего, которому стало плохо, уложили на носилки и поместили в машину "скорой помощи". Его повезли в больницу. Анна после этого случая стала еще больше переживать за Алексея. Она принялась уговаривать его прекратить эту бессмысленную, на ее взгляд, акцию протеста, но Алексей не поддавался на ее уговоры. Они чуть не поссорились из-за этого, Анна нехотя ушла.

Всю дорогу до редакции она думала об Алексее, она сильно переживала за него. Уже придя в редакцию, она вспомнила, что не поговорила с рабочими, участвовавшими в акции протеста. Она разговаривала только с Алексеем, но не успела спросить фамилии протестующих и их мнение. Гришин ей еще говорил, что надо было зайти в инструментальный цех и поговорить с руководством. Всего этого она не успела сделать, потому что ей было не до того, она слишком расстроилась из-за Алексея. Анна позвонила в цех и связалась с администрацией. Она узнала, что начальство завода проявило "отеческую заботу" о голодающих: дабы не было официальных прогулов, начальник инструментального цеха Илья Сивоконь издал распоряжение от 25 ноября сего года "О предотвращении несчастных случаев", в котором было сказано, что "С целью предотвращения несчастных случаев на производстве, рабочих, участвующих в голодовке, к работе не допускать с 23 час. 40 мин. сего года".