Эпоха перемен

"Лондон, 25 июня 1863 г.

Господам Иклехеймеру, Мортону и Вандергульду

Љ3, Уолл-стрит,

Нью-Йорк, США.

Уважаемые господа!

Господин Джон Шерман написал нам из городка в Огайо, США о прибыли, которую можно извлечь из деятельности национального банка в результате принятия вашим конгрессом нужного закона. Копия данного закона прилагается в нашем письме.

Данный закон был составлен на основе плана, сформулированного Ассоциацией банкиров Великобритании и рекомендованного ею же нашим американским друзьям. Если закон будет принят, он принесет колоссальные прибыли банковскому братству по всему миру.

Господин Шерман сообщает, что в случае принятия закона, капиталистам впервые представится возможность сосредоточить в своих руках огромные ресурсы. Закон передает национальному банку практически полный контроль над внутренними финансами. "Меньшинство, которое понимает суть данного строя, — пишет он, — либо будет настолько заинтересовано в доходах, либо настолько зависимо от своих покровителей, что не будет являться какой-либо угрозой. С другой стороны, подавляющая часть людей, неспособных понять своим умом, что капитал извлекает огромные прибыли из системы, будет молча нести свою ношу, даже не подозревая, что система безразлична к их нуждам".

Ваши навеки,

Братья Ротшильды"

Первыми кто почувствовал это безразличие системы к их нуждам стали сами американцы, когда уже через 15 лет после принятия закона о ФРС на них, а затем и на самые развитые страны капитализма, тесно сотрудничавшие с США, в 1929 году обрушился кризис перепроизводства. Уже тогда, в период обострения этого страшного кризиса, в сознание значительной части американцев стали все чаще закрадываться сомнения в справедливости и разумности самой капиталистической системы.

"Капитализм подвергся сейчас испытанию, и он его не выдержал, — говорилось, например, на одном из собраний местных церковных общин в штате Огайо в сентябре 1932 г.-… Экономическая система, при которой погоня за прибылью ведет к разрушению благосостояния народа, должна быть либо полностью отброшена, либо фундаментально изменена".

Уже тогда люди в вполне благополучных капстранах стали задумываться над правильностью выбранного пути, так как это был действительно самый страшный, неведомый ранее кризис за всю историю США в частности, и капиталистического мира в целом, — настоящее бедствие. А всем известно, что беды, как правило, объединяют людей и всегда заставляют усилено думать, как из них выбраться. Опять же срабатывает всё тот же закон самосохранения рода. А тогда ведь только в одном Нью-Йорке в одном только 1931 г. было зарегистрировано около 2 тыс. случаев голодной смерти. И хоть от общественности скрывают, сколько с 1929 по 1933 год в США всего погибло людей, но по некоторым косвенным данным и подсчётам специалистов, во время Великой депрессии в США умерло от голода не менее 5 миллионов человек. И вот как описывал этот период в истории США в своей книге "Гроздья гнева" писатель, свидетель тех событий, Джон Стейнбек:

"То, над чем трудились корни виноградных лоз и деревьев, надо уничтожать, чтобы цены не падали, — и это грустнее и горше всего. Апельсины целыми вагонами ссыпают на землю. Люди едут за несколько миль, чтобы подобрать выброшенные фрукты, но это совершенно недопустимо! Кто же будет платить за апельсины по двадцать центов дюжина, если можно съездить за город и получить их даром? И апельсинные горы заливают керосином из шланга, а те, кто это делает, ненавидят самих себя за такое преступление, ненавидят людей, которые приезжают подбирать фрукты. Миллионы голодных нуждаются во фруктах, а золотистые горы поливают керосином. И над страной встает запах гниения.