Эпоха покаяния

Под непрерывный рокот винтов Аюн закрыл глаза, сосредоточился. Сначала он ничего не видел, только темноту с расплывавшимися хаотичными разводами. Но желание было столь велико, что у него перед глазами появился белый мужчина с длинной бородой в чёрном одеянии, который дёргал за верёвки. Эти верёвки были привязаны к языкам конусообразных металлических предметов, каждый из которых издавал свой неповторимый звук. Сочетаясь друг с другом, они образовывали сложнейший перезвон, который невыразимой благодатью отозвался в самом сердце мальчишки. Он мысленно опустил взор вниз. Увидел, как к храму стекаются люди, одетые в странные наряды. И вдруг картинка исчезла, испарилась, словно её и не было.

Аюн распахнул свои миндалевидные глаза. Посмотрел вокруг, но ничего не сказал. А Дмитрию вовсе и не нужно было спрашивать. Он понял всё без слов, а потому направил электролёт сквозь городишко. Пустынный, заметённый снегом, с провалившимися внутрь крышами, заросший тополями, репейником, акацией. Брошенный всеми. И, хотя на него не упала ни одна ракета, он был мёртв. Просто потому, что невозможно было выжить маленькому органу, когда весь организм погиб.

Геликоптер подлетел к двойному мосту. Юноша схватил за руку Дмитрия, принуждая того отпустить рукоятку управления. Потому что у него было новое видение. Смутное, расплывчатое, каким видит подводный мир ныряльщик без маски.

Здание с вывеской. Три белые заглавные буквы и такого же цвета яйцо на красном фоне. Картинка ожила, зашевелилась. Внутри здания юноша увидел людей, одетых в красную форму с такой же символикой на левой стороне груди. Двое из них, парень и девушка, сидели рядом около светившегося экрана. Над ними склонился мужчина, который что-то показывал, что-то объяснял. Внезапно картинка поменялась. И вот уже эти двое оживлённо обучают вновь пришедших — молодого парня и высокую светловолосую девушку.

Картинка перед глазами Аюна снова изменилась. Теперь он видел, как эти четверо людей сидят на своих рабочих местах. Как к ним приходят посетители. Некоторые из них, побагровев от злости, ожесточённо спорят, иногда срываясь на крик.

Картинка улетучилась, испарилась без следа. Аюн вздохнул, плотно сжал губы. Дмитрий, словно угадав желание юноши, заставил машину улететь прочь. Вертолёт, стремительно набрав скорость, вырвался из погибшего городка, а потом, взяв крутой крен вправо, облетел намного более крупное поселение, страшно фонившее, судя по показаниям приборов.

* * *

Однотипный ландшафт, словно лоскутное одеяло, проносился под электролётом. Люди, сидевшие в удобных креслах, молчали. Аюн было задремал, прислонившись щекой к спинке сидения. Вдруг он встрепенулся, указал рукой на пологую балку, с зарослями кустарника на дне. К ней вели следы волочения и карминовые пятна на снегу. По этим следам к балке быстро приближалась стая волков.

Под кустом, прижав к голове остренькие ушки и ощерив клыки, сидела крупная кошка. Её пятнисто-серебряная шубка идеально облегала сильное тело, играла над узлами крупных мышц. Хищница напоминала взведённую до отказа пружину, готовую в любой момент выстрелить в стремительном прыжке.

Волки тем временем взяли в кольцо охотницу и её добычу. О том, что кошка была очень голодна, красноречиво говорили её впалые бока с выступающими рёбрами. Поэтому отступать она была не намерена. Хищница положила когтистую лапу на трофей, выгнулась дугой, низко заурчала, зашипела. Волки осторожно приблизились с разных сторон, старательно избегая атаки. Кошка прижалась ещё ниже, пронзительно высоко заверещала и уже почти накинулась на обидчика, который приблизился ближе остальных. Волк поспешно отскочил в сторону. Одновременно разбойник, который находился сзади, тяпнул хищницу за лапу. Кошка молнией обернулась, хватанула когтями воздух, подставив свой зад под зубы тех, кто находился впереди.

Аюн не смог хладнокровно следить за тщательно спланированной травлей. Он понял, что шансов спастись у животного не было, поэтому возбуждённо прокричал:

— Нужно что-то сделать!

Ляховский отрицательно покачал головой:

— Мы не можем вмешиваться. Таковы законы дикой природы. Ничего не попишешь.

Вертолёт уже было наклонился для того, чтобы продолжить полёт, как вдруг прямо под вращающейся мясорубкой соосных винтов откинулась дверца кабины, из которой чуть было не выпрыгнул человек. Лётчик, перегнувшись, успел крепко ухватить его за воротник и усадить на место. Дверь захлопнулась, и машина, круто сменив направление, понеслась прямо на стаю.

Серые разбойники, растерявшись, подняли головы вверх, а потом дружно бросились прочь. Из брюха геликоптера высунулось жало автоматической пушки. Кружась воронкой, машина открыла убийственный огонь. Волки один за другим падали с оторванными лапами, с огромными дырами в спинах, боках, головах. Даже в кабине стал слышен страшный многоголосый собачий визг. Спустя минуту всё было кончено. Изувеченные трупы обильно окрасили снег кровью.

— Ты этого хотел? Тогда на, получай! — зло выдохнул Ляховский, пуская электролёт по прежнему маршруту.