Эпоха потрясений

Экономический совет, по сути, представляет собой небольшую консалтинговую фирму с единственным клиентом в лице президента США. Совет работает в старом здании Исполнительного управления по соседству с Белым домом и состоит из трех членов и небольшого штата экономистов, главным образом из числа профсссороо, которые берут одно- или двухгодичный отпуск в своих университетах. При Никсоне Экономический совет был крайне политизированным, и его председатель Герберт Стайн часто выступал от имени президента страны. Хотя Герберт был хорошим руководителем, действовать одновременно в роли советника и официального выразителя экономических взглядов администрации очень сложно (обычно последняя функция возлагается на министра финансов). Я намеревался вновь ограничить деятельность Совета консультационными вопросами. Посоветовавшись с другими членами Совета — Уильямом Феллнером и Гэри Сиверсом, — я отменил ежемесячные пресс-конференции. На мой взгляд, нам нужно было как можно меньше выступать на публике и поддерживать лишь самые необходимые контакты с конгрессом. Вместе с тем я был готов высказать свою точку зрения, если меня попросят.

Выбор моей кандидатуры на должность председателя Экономического совета был довольно необычен, так как я не имел докторской степени и расходился во взглядах на экономику с большинством ученых-теоретиков. В компании Townsend-Greenspan мы использовали компьютерные техно-логии и современные эконометрические модели, которые одобрил бы любой профессор. Однако наши исследования всегда ориентировались на конкретную отрасль и не предполагали глубокого анализа макроэкономических показателей, таких как уровень безработицы и дефицит федерального бюджета.

Форд и Никсон отличались друг от друга, как день и ночь. Форд был уравновешенным человеком, практически без «пунктиков». Его действия и реакции были вполне рациональными, в них совершенно не ощущалось скрытых мотивов. Если он сердился, то всегда по объективной причине. Но это случалось редко — он сохранял удивительную невозмутимость. В 1975 году, почти сразу после падения сайгонского режима, красные кхмеры захватили американский контейнеровоз Mayaguez, который шел вдоль побережья Камбоджи. Я сидел рядом с Фордом на совещании по экономическим вопросам, когда в кабинет вошел заместитель главы Совета национальной безопасности Брент Скоукрофт и положил перед президентом докладную записку. Форд открыл документ и прочел его. До этого момента ему ничего не было известно об инциденте. Затем он повернулся к Скоукрофту и спокойно произнес: «Согласен, только первыми не стрелять» — и, как ни в чем не бывало, продолжил совещание. Я не знал содержания того документа, но понял, что президент дал военным разрешение открыть при необходимости ответный огонь по формированиям красных кхмеров.

Форд всегда отдавал себе отчет в том. что он знает и чего не знает. Он не считал себя в интеллектуальном плане выше Генри Киссинджера и не претендовал на более глубокое понимание внешней политики, чем госсекретарь. Но это его совершенно не смущало. Форд был уверен в себе и относился к числу тех немногих людей, которые даже при психологическом тестировании демонстрируют нормальные результаты.

Президента Форда нельзя назвать выдающимся экономистом, однако у него была довольно стройная система взглядов на экономическую политику. За годы работы в Комитете по ассигнованиям палаты представителей он изучил массу тонкостей, касающихся федерального бюджета, и в период пребывания у власти все бюджетные проекты действительно исходили от него. Но главное, он стремился к ограничению федеральных расходов, обеспечению сбалансированности бюджета и устойчивого долгосрочного роста ЭКОНОМИКИ.

К первоочередным задачам Форд относил обуздание инфляции, которую в своем первом выступлении перед конгрессом он назвал врагом государства номер один. В тот год покупательная способность доллара снизилась более чем на 10% и призрак инфляции незримо преследовал каждого американца. Люди старались тратить как можно меньше, чтобы свести концы с концами, В сфере бизнеса инфляция порождает неопределенность и риск, затрудняя планирование и вынуждая руководителей отказываться от увеличения штата, строительства заводов и вообще от любых инвестиций в рост. Именно так развивались события в 1974 году — компании практически заморозили капиталовложения, что еще более углубляло экономический кризис.