Эпоха потрясений

В то утро на рынках творилась сущая свистопляска. Пока я находился в воздухе, Мэнли Джонсон регулярно звонил мне из нашего импровизированного оперативного штаба и докладывал последние новости. Приземлившись на базе ВВС Эндрюс, я сел в машину, и Мэнли сообщил, что через час Нью-Йоркская фондовая биржа собирается закрываться — торги по всем бумагам практически прекратились из-за отсутствия покупателей. «Ну, теперь только держись, — сказал я. — Если они закроются, это будет настоящей катастрофой». Закрытие рынка во время биржевого краха только усиливает панику инвесторов. Какими бы ни были потери, пока биржа работает, у инвесторов остается надежда на выход из сделок. Но стоит лишить их этой возможности, и паника вам гарантирована. Возобновить торги после прекращения очень тяжело — никто не знает, какие котировки справедливы, и никто не хочет первым называть цену. Процесс восстановления может занять не один день, и возникает опасность паралича финансовой системы с последующим всеобщим экономическим коллапсом. Мы практически не могли повлиять на решение руководства биржи, но это сделал за нас рынок. За 60 минут появилось достаточное число покупателей, чтобы Нью-Йоркская фондовая биржа решила повременить с закрытием.

Следующие 36 часов были предельно напряженными. Впоследствии я шутил, что превратился тогда в многорукого Шиву, разговаривающего одновременно по нескольким телефонам с фондовой биржей, с чикагскими срочными биржами и с президентами федеральных резервных банков. Тяжелее всего было общаться с финансистами и банкирами, которых я знал не первый год, с руководителями крупнейших компаний, в чьих голосах слышался неподдельный страх. Эти люди на протяжении долгих лет поднимались по карьерной лестнице, добиваясь материального благополучия и социального статуса, а теперь в один миг оказались на краю бездны. Человек, охваченный ужасом, редко способен рассуждать здраво. «Успокойтесь, успокойтесь. — неустанно повторял я. — Ситуация под контролем». Я призывал их не замыкаться на текущих неприятностях, а смотреть дальше, на перспективы бизнеса.

ФРС действовала в двух направлениях. Прежде всего мы занялись ситуацией на Уолл-стрит: нужно было убедить крупные трейдинговые компании и инвестиционные банки, многие из которых несли колоссальные убытки, не сворачивать свою деятельность. Текст нашего официального заявления, опубликованного в то утро, был тщательно сформулирован и выверен до мельчайших деталей, В нем косвенно говорилось, что ФРС готова при необходимости подстраховать банки и надеется, что они, в свою очередь, поддержат другие финансовые учреждения. По лаконичности наше заявление не уступало Геттисбергскому посланию¹³, хотя и звучало менее возвышенно: «Федеральная резервная система, выполняя возложенные ка нее функции национального центрального банка, готова обеспечить необходимый уровень ликвидности с целью поддержки экономической и финансовой системы страны». Тем не менее, пока рынки продолжали функционировать, мы не изъявляли желания разбрасываться деньгами.

Настоящий энтузиазм проявил Джерри Корриган. Как глава Федерального резервного банка Нью-Йорка он попытался убедить игроков с Уоллстрит не прекращать кредитные и торговые операции, не выходить из игры. Этот протеже Волкера, получивший образование в иезуитском колледже, проработал в структуре центрального банка всю жизнь. Трудно было найти в ФРС человека, способного превзойти Корригана в умении продвигать ведомственную политику. У Джерри было достаточно веса, чтобы надавить на финансистов, но он понимал, что даже в критической ситуации ФРС не вправе превышать свои полномочия. К примеру, если просто обязать банк продолжать кредитование, это не только будет расцениваться как злоупотребление властью, но и повредит рынку в целом. Джерри должен был действовать иначе и проводить такую идею: «Мы не заставляем вас кредитовать. Мы лишь просим не забывать об интересах вашего же бизнеса. Помните, у людей долгая память: если вы сейчас откажете клиенту из-за тех или иных сомнений, но без конкретной причины, потом он вам это припомнит». На протяжении той недели Корриган провел десятки разговоров на эту тему, и я полагаю (подробности мне неизвестны), что некоторые из них были весьма тяжелыми. Уверен, что пару-тройку человек Джерри все-таки послал куда подальше.

А тем временем мы поддерживали ликвидность системы. Комитет по операциям на открытом рынке дал указание трейдерам Федерального резервного банка Нью-Йорка скупать казначейские бумаги, находившиеся в обращении, на миллиарды долларов. За счет этого объем денежной массы 8 обороте увеличивался, а краткосрочные процентные ставки, соответственно. снижались. Если до наступления кризиса мы повышали процентные ставки, то сейчас мы их снизили, чтобы не допустить паралича экономики*