Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

У этой модели роста есть одно неприятное свойство. Если мы зададим некоторую «оптимальную» норму накопления (она определяется при ряде дополнительных экзогенных допущений), то никакого роста у нас не будет. Вернее, рост будет, если у нас увеличивается население и численность работников. Но производительность труда будет постоянной. То есть доход на одного работника расти не будет.

Рост производительности мы будем наблюдать, только если предположим, что мы начинаем с некоторого неоптимального (более низкого) уровня накопления и постепенно повышаем его до оптимального. При этом темпы роста производительности у нас будут все время снижаться, пока не станут нулевыми.

Так вот, все эти свойства неоклассической модели роста не соответствуют реальным данным, идет ли речь о динамике развития отдельной страны либо о межстрановых исследованиях. Темпы роста производительности изменяются по-разному, но не так, как предсказывает модель. Иногда они замедляются, потом ускоряются, и все это не совпадает с динамикой капитала.

В общем, реальные данные всегда демонстрируют отклонение от модельных расчетов, обычно в сторону повышения. И это положительное отклонение принято относить на счет влияния научно-технического прогресса. То, что описывается функцией Кобба – Дугласа, то есть основной процесс производства, никакого отношения к научно-техническому прогрессу не имеет. А научно-технический прогресс – это фактор, который формируется вне экономической системы, за ее пределами.

Это представление в общем-то совпадает с точкой зрения многих людей, не являющихся специалистами в экономике. Для них научно-технический прогресс – это изобретения. Откуда они берутся, как они получаются – не очень важно [101]. Есть какие-то там изобретатели, вот и изобретают. Куча же историй существует про то, как кто- то что-то изобрел, и мы теперь этим пользуемся.

Вот это изгнание понятия научно-технического прогресса (НТП) из функции Кобба – Дугласа меня, если честно, сильно удивляет. Давайте рассмотрим этот вопрос подробнее. Предположим, что у нас есть один работник. Чем большим количеством капитала он будет управлять, тем больше продукции будет производить (хотя по мере роста количества капитала на каждую дополнительную его единицу будет приходиться меньший прирост выпуска).

Вот уже тут возникает вопрос. Что значит, что один работник управляет большим количеством капитала? Я как-то встречал, уже не помню у кого, рассуждение насчет того, имеет ли смысл ситуация, когда работник управляет сотней станков. Выглядит бессмысленно, но тот, кто так рассуждал, с формальной точки зрения был прав.

Тут ведь как? Реалистично предположить, что рабочий все время управляется с одним станком. Просто в одном случае станок дешевый и малопроизводительный, а в другом – дорогой и, соответственно, более производительный. Это предположение вполне укладывается в идеологию функции Кобба – Дугласа. И даже можно согласиться с тем, что по мере роста производительности станка каждое следующее приращение будет обходиться дороже.

Но если мы так будем думать, то НТП у нас окажется внутри производственной функции. И мы этой функцией не можем пользоваться так, как это принято в неоклассике. Вся система рассуждений будет выглядеть по-другому. С идеей экзогенного НТП, который непонятно откуда берется и за который экономисты не отвечают, придется расстаться. Не буду сейчас рассуждать, как именно должна выглядеть неоклассическая модель экономического развития – я не нанимался делать за неоклассиков их работу.

А поскольку неоклассики ее не хотят делать, то им и приходится рассуждать про работника, управляющего сотней станков, или, если хотите, Робинзона, управляющего сотней удочек. Хотя, как я уже говорил, даже удочку надо было в свое время изобрести, не говоря о станке.

Я понимаю, какую мысль до нас хотят донести неоклассики, определяя НТП так, как они это делают. Есть технологии, которые одновременно повышают производительность труда и увеличивают время производства (капиталоемкость). А есть технологии, которые повышают производительность труда, не увеличивая время производства.

Если бы у нас были только технологии первого типа, то рост экономики в какой-то момент стал бы невозможен. Экономика вернулась бы к состоянию «мрачной науки», каковой она была во времена Мальтуса и Рикардо. Те, правда, видели пределы роста в снижении производительности земли по мере расширения масштабов ее эксплуатации. В какой-то момент показалось, что развитие промышленности позволит преодолеть пределы роста. Но получилось, что пределы роста существуют и здесь.

А вот технологии, которые повышают производительность без увеличения капиталоемкости, дают возможность экономике расти безгранично. Очень полезное свойство.

Но зачем надо было одни технологии называть научно-техническим прогрессом, а другим отказывать в этом праве – мне непонятно. И как классифицировать эти другие технологии?