Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

Европа не была конкурентоспособна по естественным природным преимуществам. Разве что пушнина – но это преимущественно восток и север. Что же касается ремесленных изделий и соотношения стоимости рабочей силы, то здесь вопрос достаточно сложный. У нас нет общей картины мальтузианских циклов в различных регионах мира и представлений о том, как они влияли на издержки производства ремесленной продукции [126]. Впрочем, за исключением тканей, торговля промышленной продукцией на дальние расстояния, по-видимому, составляла ничтожную долю мировой торговли. Торговля ремесленными изделиями была в основном локальной.

В Европе в условиях феодальной раздробленности даже локальная торговля ремесленными товарами часто была внешней торговлей, а, как мы видели, в условиях острой конкуренции за деньги, власти принимали меры, направленные на снижение издержек на рабочую силу и повышение конкурентоспособности продукции, производимой на своей территории. Широкое использование мануфактур в качестве побочного эффекта влекло за собой снижение трудоемкости производимых изделий.

Принимались и меры, непосредственно направленные на снижение трудоемкости. Так, в частности, уже с XIV века в Венеции была введена регистрация полезных изобретений, заложившая основы современной патентной системы. Можно предположить, что трудоемкость ремесленных изделий в Европе была ниже, чем на Востоке, что же касается их реальной цены, то у нас таких данных нет. Торговли на дальние расстояния ремесленными товарами не было, так что уровни конкурентоспособности Запада и Востока мы непосредственно не можем сравнить.

В общем, фактором, который практически полностью определял характер торговли между Западом и Востоком, было наличие природных преимуществ у той или иной стороны. Здесь по широкому кругу торгуемых товаров преимущество было у Востока. Можно предположить, что по производству драгоценных металлов конкурентное преимущество было у Запада. Но производство денежного материала – штука тонкая, и она не поддается стандартному экономическому анализу.

С одной стороны, деньги любой рынок может поглощать в неограниченном количестве. С другой, тот, кто производит исключительно денежный материал, будет делать это невзирая ни на какие издержки, если ему больше неоткуда взять деньги для приобретения необходимых ему товаров. Как бы то ни было, но производимые в Европе деньги постоянно утекают на Восток. Мы не знаем, шел ли при этом экспорт инфляции – возможно, что объемы были невелики сравнительно с общим оборотом. Но то, что сама Европа при этом постоянно сталкивалась с угрозой дефляции, – очевидно.

И вот начиная с XVI века в глобальной рыночной системе возникает гигантский дисбаланс, который сохраняется на протяжении нескольких веков. Европа открывает Америку, находит там значительные источники золота, а что еще важнее – серебра, которое в некоторых регионах Азии ценилось особо, и мощная река драгоценных металлов потекла в Европу.

В Европе это вызвало мощнейшую инфляцию, природа которой достаточно быстро была осознана. Жан Боден уже в 1568 году связал наблюдаемый рост цен с количеством денег, поступающих с заморских территорий, и тем самым сформулировал первую версию количественной теории денег. Тогдашние возможности инфраструктуры мировой торговли были не в состоянии быстро перенаправить мощный денежный поток с Запада на Восток и экспортировать инфляцию туда.

На коротких расстояниях это происходило. Так, в частности, уже вскоре поток полноценного золота и серебра обесценил валюту Османской империи – аспер с низким содержанием серебра, цены выросли вдвое, что спровоцировало в 1589 году восстание янычар, которые продолжали получать фиксированную оплату в местных деньгах [127]. Но, как я уже сказал, центр мирового рынка находился далеко от Европы, и хотя размеры торговых флотов, а следовательно, объемы торговли постоянно росли, обеспечить равномерное распределение американских золота и серебра по миру они были не в состоянии.

Со временем, если бы ничего не случилось, равновесие глобального рынка могло бы и восстановиться. Приток денег из Америк постепенно иссяк бы, излишняя денежная масса перекочевала бы на Восток, что повлекло бы за собой длительный период дефляции и экономического упадка в Европе. И все бы пошло по-прежнему.

Впрочем, тут следует упомянуть еще один фактор, который способствовал удержанию денег на территории Запада. И речь идет не о протекционистской политике, которая в основном была направлена на то, чтобы не допустить перераспределения денег внутри Европы, и лишь в незначительной степени влияла на баланс торговли с Востоком (хотя, например, свою шелковую промышленность, пусть и невысокого качества, Запад у себя завел).

Речь идет о государственных займах. Государственные долги постоянно росли, проценты по займам были высоки и предоставляли владельцам денег альтернативный канал получения доходов, и тем самым отвлекали средства финансового сектора из торговли.