Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

Развивающаяся страна не всегда могла предоставить персонал, который бы мог работать на оборудовании XIX века. Тенденция разделения труда заключается в том, что все рабочие места унифицируются по принципу: следить за показаниями приборов и нажимать на кнопку. В XIX веке, эта тенденция еще не в полной мере проявилась, но в послевоенное время, после Второй мировой войны, развитие техники далеко продвинулось, и значительная часть оборудования превратилась именно в такое, когда достаточно следить за показаниями приборов и вовремя нажимать на кнопки. Этому уже можно обучить кого угодно.

Когда качество рабочих мест достигает такого уровня, то никаких технических препятствий для переноса рабочего места не существует. Берем и на протяжении нескольких дней обучаем любого человека. В некоторых странах дисциплина и послушание – важные добродетели, которые вбиваются в население всем образом жизни, и можно надеяться, что перенос произойдет без проблем.

В качестве исторической иллюстрации. Царская Россия в какой-то период своей истории взаимодействовала с развитым миром по инвестиционному пути. Был «миф о пролетариате», который можно увидеть у Ленина и у Максима Горького. В отличие от народников, они не видели революционного потенциала у неграмотного, косного крестьянства.

Почему они делали ставку на пролетариат, считая его передовым классом? А потому, что тогда это был другой тип людей. Завозилось сложное оборудование, которое требовало мастерства, длительного обучения, не всякий мог с ним справиться. Формировался класс людей (и он описывается в литературе) независимых, самостоятельно мыслящих. Людей, которые могли (Горький особенно это неоднократно подчеркивал) послать куда подальше свое начальство, хозяина, потому что никто другой с этой сложной машиной не сможет справиться. Попробуй поставить к ней неподготовленного крестьянина – все будет сломано. Класс ответственных, умелых, креативных работников – вот что такое пролетариат. Казалось, что с этим слоем – совершенно новым, по-другому развитым – можно попробовать сделать революцию [21].

Независимость, ответственность и при этом (очень важное свойство!) дисциплинированность, которая требуется в обращении со сложными устройствами. Был такой обобщающий термин: сознательность. Вот миф рабочего класса в России того времени. Сейчас такого мифа нет, в общем, невозможно такие вещи во многих случаях даже предположить. Поставили станок с «защитой от дурака», стой, нажимай на рычаг, хватай, отволакивай, пакуй. Ни креативности, ни ответственности, одна только дисциплина осталась.

Но вернемся к основной теме. Если первые опыты переноса рабочих мест оказываются удачными, то процесс можно расширить (рис. 9).

Расширение инвестиционного взаимодействия

Рис. 9

Для развивающейся страны все начинает выглядеть совсем по-другому. Прежде всего преодолевается зависимость от монокультуры. Нормальные, хорошо управляемые страны вполне могут регулировать разнообразие развиваемых отраслей, и они это делают, можно посмотреть на примере Сингапура, даже на примерах Китая, Вьетнама и Таиланда. Разные отрасли, каждая из них по-разному реагирует на изменения цикла конъюнктуры, поэтому, когда спрос в одной сокращается, другие вполне в состоянии продолжать нормально работать.

ВОПРОС: А что, если увеличить масштаб времени? Ведь тогда эти рабочие места устареют, а они спроектированы в рамках данной системы, и все вернется на круги своя.

ОТВЕТ: Ну, во-первых, не все сразу. Система разделения труда меняется не сразу вся целиком. Во-вторых, это было бы замечательно, это означало бы, что мировая экономика развивается. Раньше, гораздо раньше в истории так и было. Типичный пример, как это было, – Аргентина. До Второй мировой войны она входила в пятерку самых развитых государств, показывала самые быстрые темпы роста в мире. Аргентина развивалась по данной модели. Но когда мировая система разделения труда изменилась, а это произошло в связи с переходом лидерства от Англии, и вообще Европы, на которые Аргентина и ориентировалась, к США, ранее сделанные инвестиции обесценились. Аргентина не смогла угнаться за изменениями, в ней установился популистский перонистский режим, и она прочно застряла на периферии мировой системы.

Но с конца 1960-х годов система разделения труда практически не меняется. В этом смысле эти места и были, и остаются. Их можно модернизировать, можно даже заменить, но в процессе обычной смены оборудования. Ничего принципиально нового в мировой экономике не происходит, а поэтому все остается относительно устойчивым.