Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

В наших терминах это означает, что он один представляет собой весьма неразвитую систему разделения труда, которая может произвести лишь очень ограниченный набор продуктов. Смотрите: есть, и ему это известно, большой набор продуктов К, который может быть произведен, поскольку есть соответствующие технологии. Но один он может произвести только гораздо меньший набор N1.

Вспомним пример Адама Смита про куртку поденщика из первой лекции. Мы говорили, что куртка определенного вида и качества может быть предметом производства и потребления только при условии, что в самой системе есть миллион человек, потому что у Адама Смита написано, что нужно построить корабли, однако корабли нужно построить не для того, чтобы одному человеку сделать эту куртку, а многим поденщикам. Наверное, одного корабля или верфи будет даже много (верфь нужна, чтобы делать много кораблей). Это не для куртки поденщика, должны быть еще тысячи других товаров, и они все должны продаваться. И в этой системе возникнет куртка поденщика. А автомобиль возникает в экономической системе, где работают и потребляют десятки миллионов людей.

Когда мы рассматриваем воспроизводственный контур, то количество товаров у нас не начальное условие, а зависимая переменная.

С Робинзоном связана еще одна интересная история. Вернемся к вопросу о капитале.

Когда Робинзона прижимает, в дело вмешивается Провидение, случается очередное кораблекрушение, и он получает то, в чем испытывает нужду: ружья, порох и прочее. Провидение могло бы и лопату подкинуть, но почему-то не стало – наверное, чтобы мы могли извлечь нужные уроки.

Ортодоксальный экономист интерпретировал бы это следующим образом. Мол, есть богатая экономика, в которой есть много капитала – тех же ружей. И бедная экономика – Робинзон, у которого капитала мало.

Но если ему капитала подкинуть, пусть и таким специфическим образом, он сможет повысить уровень своего благосостояния. Потому что, не будь у него ружья и пороха, он бы скорее всего долго не протянул. А так у него появляется шанс если не достичь уровня потребления развитой страны, то по крайней мере к нему приблизиться. Вот и вся ортодоксальная идея помощи развивающимся странам наглядно перед нами явлена – и не надо сложных моделей строить.

Да, но что такое в данном случае «богатая экономика»? Другой Робинзон? А чем он таким отличается от нашего Робинзона, который даже лопату не может сделать, хотя и знает, что это такое и какая от нее польза?

Или это все-таки экономика, в которой есть множество людей, с развитой системой разделения труда, которая производит и ружья, и порох, и различное количество других предметов, и корабли, которые эту систему разделения труда обслуживают? И которые (корабли) в нужный момент терпят крушение, чтобы помочь нашему одинокому Робинзону.

Как мы видим, ситуацию можно интерпретировать двояко. Но интерпретация в терминах разделения труда мне больше по душе.

Когда мы говорили о замкнутой экономике, мы все время подразумевали некоторую обычно используемую модель замкнутой экономики. Нам теперь надо построить модель воспроизводственного контура с учетом сделанных нами замечаний. К сожалению, мы сами себе усложнили жизнь, отказавшись от немудреных приемов, применяемых неоклассиками при моделировании замкнутой экономики.

Но что поделаешь – эти приемы, как мы видели, способны сильно исказить реальные процессы.

Потребительское поведение.

Новые продукты начинают потребляться по мере роста производительности.

Экономика производит не абы что, а то, что люди собираются потреблять. В случае с Робинзоном это особенно очевидно.

Чтобы смоделировать воспроизводственный контур, нам необходимо задать модель потребительского поведения.

В ортодоксальной экономике потребительское поведение моделируется с помощью функций полезности. Чем меня не устраивает такой подход?

Функция полезности задается на некотором наборе И предметов потребления. Если кто заглядывал в учебник Самуэльсона, то помнит пример выбора: пушки или масло. А мы с вами уже видели, что И – это не исходное условие, а переменная, которую еще следует опре- лелить. Робинзон, хотя он и знает, что существуют пушки, но когда решает, что производить, выбирает только масло. Вот когда он будет в достаточном количестве потреблять масло, он, возможно, задумается о пушках. Но этот момент вряд ли когда-нибудь настанет. А если мы предположим, что он о существовании пушек (железа, пороха) не знает, то его эта проблема вообще никогда не будет занимать.

Более адекватным мне представляется подход Торнквиста. Рассматривая зависимость потребления некоторого продукта от дохода, он допускал, что потребление некоторых (на самом деле, большинства) товаров начинается только после того, как доход достигает некоторого уровня.

Он разделил массу продуктов на три категории: товары первой необходимости, товары не первой необходимости и товары престижного потребления.