Эпоха роста. Лекции по неокономике. Расцвет и упадок мировой экономической системы

Я не случайно сказал «в одном и том же месте». Потому что именно место играет важную роль. Еще раз давайте вспомним пример, который мы рассматривали, когда определяли, откуда взялся процент. Мы говорили, что есть некий производитель, который заинтересован в получении монеты за свой продукт и готов ради получения монеты продать свой товар дешевле. Дешевле по сравнению с ценами, установленными централизованно.

И я говорил, что вот тут появляется купец, который обладает монетами, и оказывает производителю требуемую ему услугу.

Но ведь это может быть не только купец. Сосед, другой производитель, которому каким-то образом попала монета, тоже может предоставить такую же точно услугу. И все другие соседи, у которых есть монеты, будут с удовольствием покупать продукцию дешевле (если она им, конечно, нужна).

Таким образом, купец, если он купил товар по дешевке, не сможет продать его дорого в той же самой местности. Потому что тут одно из трех.

Первое. У соседей нет денег, и поэтому продать им товар за деньги и получить прибыль невозможно.

Второе. У соседей деньги есть, но данный товар им не нужен.

Третье. У соседей есть деньги, и товар им нужен. Но тогда они сами смогут купить нужный им продукт по низкой цене, и купец в качестве посредника им не нужен.

Значит, купец должен отвезти товар на какое-то расстояние. А это не делается мгновенно. Если мы предположим, что это делается мгновенно, то тогда непонятно, почему владельцы денег в отдаленной местности не могут сами купить товар у нашего производителя по дешевке.

Почему время тут важно? И какое именно? Возьмем производителя, который находится на отдалении и у которого есть деньги для покупок. Предположим даже, что он знает, что есть некто, кто готов продать нужный ему товар дешевле. Но он знает также и то, что пока он будет ходить туда-сюда, он не будет заниматься своим собственным производством и, следовательно, потеряет доход, который мог бы получить.

Это ведь только в неоклассике действуют сплошь одни только потребители, которым их время ничего не стоит, и они готовы его безоглядно тратить на то, чтобы искать, где бы что купить подешевле.

В неокономике действуют не одни только рантье [57]. Их у нас вообще пока нет, они появятся только после следующей лекции, посвященной ренте. Персонажи нашего рассказа живут тем, что производят продукцию, и они соизмеряют выгоду, которую получают от покупки товара по дешевке, с потерями, которые они понесут, если потратят время на покупку.

Так вот, именно это время, то есть рабочее время производителей, которые одновременно являются и покупателями, и лежит в основе механизма образования процента.

Об этом пока все. А пока я бы хотел привлечь ваше внимание к одной очень любопытной статье профессора П. Ореховского [58]. Он рассматривает очень интересный вопрос о свойственных современной российской экономике аномалиях в ценообразовании.

О каких аномалиях идет речь? Ортодоксия утверждает, что цены должны приближаться к издержкам производства товара, включая и транспортные издержки. Это означает, что в рамках одной страны цены, если и будут различаться, то не более чем на величину транспортных издержек.

Достаточно сравнить цены на помидоры в каком-нибудь Волгодонске и Москве (личное наблюдение) и прикинуть транспортные издержки (на самом деле, не очень большие), чтобы понять, что с этим утверждением что-то не так.

Феномен этот, как вы понимаете, не только российский, и не только сегодняшний. Экономистам он достаточно давно известен, и на этот счет у них существует множество объяснений. Упомянутая мною статья интересна тем, что она дает достаточно подробный обзор разработанных по этому поводу концепций.

Среди них и такая – что никакого национального рынка не существует, а есть лишь совокупность локальных рынков с различными условиями. Не правда ли, очень напоминает наши рассуждения о том, что любая национальная экономика представляет собой, грубо говоря, совокупность воспроизводственных контуров. Правда, в ортодоксии считается, что такое явление есть аномалия, нуждающаяся в объяснениях (объяснения эти обычно сводятся к институциональным различиям), в то время как мы утверждаем, что это нормальное состояние.

Если национальный рынок в понимании ортодоксов существует, то финансовому сектору в такой экономике делать нечего.

В общем, я рекомендую почитать эту статью и посмотреть, как автор выкручивается, пытаясь втиснуть проблему в прокрустово ложе мейнстрима. Достаточно сказать, что при постановке задачи он приводит одни примеры, а когда, как ему кажется, он решение нашел, иллюстрирует его другим, достаточно искусственно сконструированным примером.

Но, с другой стороны, в статье достаточно материала для иллюстрации основных положений неокономики, если ее читать под этим углом зрения.

Еще одно теоретическое соображение. Я сказал, что если существует национальный рынок в его ортодоксальном понимании, то финансовому сектору в нем делать нечего. Можно сформулировать и по-другому: в такой экономике процент будет равен нулю.