Эпоха великих завоеваний (633-656)

Впрочем, начало правления Усмана было внешне спокойным и не требовало никаких серьезных решений. В отличие от Умара ему не надо было формировать основы рождающейся государственной машины, достаточно было отлаживать на ходу ее работу. Сформировавшиеся армии продолжали успешные завоевательные походы и не требовали от халифа особых забот. Главное же, что курайшиты с одобрением относились к его внутренней политике, «он был милее курайшитам, ибо Умар был суров, а Усман мягок и добр по отношению к ним» [+2]. Как показывают некоторые сообщения, различия между двумя халифами имели вполне конкретное выражение. По словам аш-Ша’би, «Умар еще при жизни стал тяготить курайшитов: он держал их в Медине и не выпускал. А когда какой-нибудь человек из мухаджиров, которых он задерживал в Медине, просил разрешения отправиться в поход — а другим мекканцам он этого не разрешал, — то он отвечал ему: «Достаточно тебе походов с посланником Аллаха, да благословит его Аллах и да приветствует! Для тебя сейчас лучше походов, чтобы ты не видел мир, а мир не мир видел тебя». Когда же стал править Усман, то освободил их, и поехали они по разным странам и привязались к ним» [+3].

В другом сообщении говорится: «Не прошло и года правления Усмана, как курайшиты обзавелись собственностью в гарнизонных городах [+4] и привязались к ней» [+5].

Несмотря на кажущуюся ясность этих сообщений, воспринимать их следует не буквально, а как отражение общего направления политики этих двух халифов. Ведь мы не знаем ни одного случая, связанного с конкретным лицом, которому Умар запретил бы выезд из Медины. Наоборот, ему первые годы приходилось прилагать усилия, чтобы набрать необходимые подкрепления для армии, действующей в Ираке. Видимо, не зря во всех трех цитатах речь идет только о курайшитах, и не случайна оговорка, что курайшитам, которые приняли ислам после завоевания Мекки, Умар вообще не разрешал участвовать в походах, хотя это не совсем точно, так как некоторые из них все-таки воевали, но добиться этого стоило большого труда [+6]. Видимо, для участия в походе курайшитов немухаджиров каждый раз требовалось особое разрешение халифа.

Эти-то ограничения, вероятно, и отменил Усман. Он не был таким несгибаемым догматиком, как Умар, и меньше обращал внимание на то, какую позицию занимал тот или иной человек до завоевания Мекки, тем более что среди старых врагов пророка было немало его родичей из клана абдшамс, привязанность к которым у него порой перевешивала долг истинного мусульманина. Достаточно вспомнить, как он спас своего молочного брата Абдаллаха б. Са’да, который должен был быть казнен за вероотступничество (т. 1, с. 161). Одним из первых актов Усмана было возвращение из Таифа своего дяди по отцу ал-Хакама б. Абу-л-Аса, сосланного туда пророком [+7].

Можно думать, что этих опальных при Умаре курайшитов Мекки и имеют в виду процитированные выше источники: ведь курайшиты-мухаджиры жили достаточно вольготно и при Умаре, хотя, несомненно, и их тяготили мелочная опека халифа и необходимость сдерживать свои стремления к обогащению и роскошной жизни в соответствии со средствами, приобретавшимися благодаря завоеваниям. Усман же руководствовался принципом «живи сам и давай жить другим».

Он первым из халифов выстроил в Медине большой каменный дом, достойный главы государства, и приобрел немало недвижимости за пределами Аравии. Но от него не отставали и другие. Аз-Зубайр обзавелся в Медине 11 домами, в Басре построил два дома, при одном из которых были торговые ряды; по одному дому имелось у него в Куфе, Фустате и Александрии, в Габа, одном из плодороднейших мест Мединского оазиса, он купил участок земли за 170000 дирхемов [+8]. Владения Талхи в Ираке приносили ему по 1000 дирхемов в день [+9]. О богатстве Абдаррахмана мы уже говорили, характеризуя каждого из участников совета выборщиков.

У других мусульманских вождей владения были скромнее, но и они не стеснялись в средствах и имели, как правило, в запасе по нескольку десятков тысяч дирхемов. Приток квалифицированной рабочей силы в виде военнопленных-рабов способствовал интенсивному строительству в столице Халифата, которая потеряла прежний деревенский облик.

Дошла очередь и до старой мечети. В декабре 649 г. Усман разрушил прежнюю глинобитную мечеть, крытую пальмовыми листьями, и к осени 650 г. выстроил новую, более просторную (80х75 м), из тесаного камня, с каменными колоннами и потолком из индийского тикового дерева. Монументальность постройки вызывала у некоторых мусульман, привыкших к скромной галерее на пальмовых стволах, подозрение, не нарушена ли этой перестройкой сунна пророка. В связи с расширением мечети был разрушен дом Хафсы, в возмещение Усман построил; ей новый [+10].

КОДИФИКАЦИЯ ТЕКСТА КОРАНА