Эпоха веры

Но этой трансцендентной любви в обеих религиях соответствовал жесткий антагонизм ко всем, кто не желает верить. «Не принимайте иудеев и христиан за друзей….. Не выбирайте себе в друзья ни отцов ваших, ни братьев ваших, если они получают удовольствие от неверия, а не от веры» (v, 51, 55; ix, 23). Мухаммед трактовал эти принципы с некоторой умеренностью. «Пусть не будет насилия в религии. Если они примут ислам, то, несомненно, будут направлены; если же они отвернутся, то, поистине, тебе принадлежит только проповедь».26 «Дайте передышку неверующим. Поступи с ними мягко на некоторое время» (xxxvi, 17). Но против неверующих арабов, которые не покорились мирно, Мухаммед проповедовал джихад или священную войну, крестовый поход во имя Аллаха. После начала войны с курайшитами и по истечении «священных месяцев» перемирия вражеские неверующие должны были быть убиты везде, где их найдут (ix, 5). «Если же кто из идолопоклонников ищет у тебя защиты, то защити его, чтобы он услышал слово Аллаха…Если же они раскаются и установят поклонение» (примут ислам), «то оставь им путь свободным» (ix, 5–6). «Не убивайте ни старика, который не может сражаться, ни малолетних детей, ни женщин».27 Каждый трудоспособный мужчина в исламе должен принять участие в священной войне. «О, Аллах любит тех, кто сражается за Его дело….. Клянусь Аллахом… что сражаться за религию утром и вечером лучше, чем весь мир и все, что в нем есть; и, поистине, пребывание одного из вас в строю лучше, чем сверхдолжные молитвы, совершаемые в вашем доме в течение шестидесяти лет».28 Однако эта воинская этика не является общим призывом к войне. «Сражайтесь на пути Аллаха с теми, кто сражается против вас, но не начинайте военных действий. Аллах не любит агрессоров» (ii, 90). Мухаммед принимает законы войны, принятые в христианских странах его времени, и ведет войну против неверующих курайшитов, удерживающих Мекку, точно так же, как Урбан II проповедовал крестовый поход против мусульман, удерживающих Иерусалим.

Неизбежный разрыв между теорией и практикой кажется в исламе более узким, чем в других религиях. Арабы были чувственны, и Коран допускает многоженство; в остальном этика Корана столь же сурово пуританская, как у Кромвеля; только неосведомленные люди считают магометанство морально легким вероучением. Арабы склонны к мести и возмездию, и Коран не претендует на то, чтобы воздавать добром за зло. «А кто нападет на тебя, нападай на него таким же образом….. Кто защищает себя после нанесения ему обиды, нет пути» (вины) «против них» (ii, 194; xlii, 41). Это мужественная этика, подобная ветхозаветной; она подчеркивает мужские, как христианство подчеркивало женские, добродетели. Ни одна другая религия в истории не пыталась так последовательно сделать мужчин сильными и не добивалась такого успеха. «О верующие! Выдержите! Превзойдите всех остальных в выносливости!» (iii, 200). Так говорил и Заратустра Ницше.

Почитаемый до грани идолопоклонства, переписанный и освещенный с любовным мастерством и заботой, использовавшийся как книга, по которой мусульманин учился читать, а затем снова как ядро и вершина его образования, Коран на протяжении тринадцати веков заполнял память, будил воображение, формировал характер и, возможно, охлаждал интеллект сотен миллионов людей. Он дал простым душам самое простое, наименее мистическое, наименее ритуальное из всех вероучений, свободное от идолопоклонства и сакердотализма. Его послание подняло моральный и культурный уровень его последователей, способствовало социальному порядку и единству, прививало гигиену, уменьшало суеверия и жестокость, улучшало положение рабов, возвышало униженных до достоинства и гордости и породило среди мусульман (если не считать лихоимства некоторых халифов) такую степень трезвости и воздержанности, которой нет равных в мире белого человека. Она дала людям возможность безропотно принять тяготы и ограничения жизни и в то же время стимулировала их к самой поразительной экспансии в истории. А религия была определена в терминах, которые мог принять любой ортодоксальный христианин или иудей:

Праведность не в том, чтобы вы обращали лица свои к востоку или к западу, но праведность в следующем: Кто верует в Бога, и в Последний день, и в ангелов, и в Книгу, и в пророков, и кто из любви к Богу дает из своего богатства своим родственникам, сиротам, бедным, странникам и нищим, и для освобождения пленных, и кто соблюдает молитву… и, заключив завет, исполняет свой завет, и кто терпелив в невзгодах и лишениях и во время насилия: таковы праведники, таковы верующие в Господа! (ii, 177).

V. ИСТОЧНИКИ КОРАНА