Эпоха веры

Как объяснить удивительный всплеск философии, начавшийся с Ансельма, Росцелина и Абеляра и завершившийся Альбертом Магнусом и святым Фомой Аквинским? Как обычно, сговорились многие причины. Греческий Восток никогда не отказывался от своего классического наследия; античных философов изучали в каждом веке в Константинополе, Антиохии и Александрии; такие люди, как Михаил Пселл, Никифор Блемидес (1197?-1272), Георгий Пахимерес (1242?-1310) и сириец Бар-Гебрей (1226?-82), знали труды Платона и Аристотеля из первых рук; греческие учителя и рукописи постепенно попадали на Запад. Даже там некоторые фрагменты эллинского наследия пережили штурм варваров; сохранилась большая часть «Органона логики» Аристотеля, «Мено» и «Тимей» Платона, чье видение Эра окрасило христианские представления об аде. Последовательные волны переводов с арабского и греческого в двенадцатом и тринадцатом веках принесли на Запад откровение и вызов греческой и мусульманской философий, настолько отличных от христианской, что они грозили смести всю теологию христианства, если только христианство не сможет создать контрфилософию. Но эти влияния вряд ли привели бы к появлению христианской философии, если бы Запад оставался бедным. Эти факторы привели в действие рост богатства благодаря сельскохозяйственному завоеванию континента, расширению торговли и промышленности, услугам и накоплению финансов. This economic revival collaborated with the liberation of the communes, the rise of the universities, the rebirth of Latin literature and Roman law, the codification of canon law, the glory of Gothic, the flowering of romance, the «gay science» of the troubadours, the awakening of science, and the resurrection of philosophy, to constitute the «Renaissance of the twelfth century.»

От богатства произошли досуг, учеба, школы; scholê сначала означало досуг. Схоластик — это директор или профессор школы; «схоластическая философия» — философия, которую преподавали в средневековых средних школах и в университетах, которые в большинстве своем выросли из них. Схоластический метод» — форма философской аргументации и изложения, используемая в таких школах. В двенадцатом веке, за исключением классов Абеляра в Париже или рядом с ним, Шартр был самой активной и известной из этих школ. Там философия сочеталась с литературой, и выпускникам удавалось излагать заумные проблемы с ясностью и изяществом, которые стали почетной традицией во Франции. Платон, который также сделал философию понятной, был там любим, и спор между реалистами и номиналистами был опосредован отождествлением «реальных» универсалий с платоновскими идеями, или творческими архетипами, в разуме Бога. При Бернарде Шартрском (ок. 1117) и его брате Теодорихе (ок. 1140) Шартрская школа достигла вершины своего влияния. Три ее выпускника доминировали на философской сцене Западной Европы в течение полувека после Абеляра: Вильгельм из Конша, Жильбер де ла Порре и Иоанн Солсберийский.

Расширение кругозора схоластов поразительным образом проявилось на примере Вильгельма Кончского (1080?-1154). Это был человек, знавший труды Гиппократа, Лукреция, Хунайна ибн Исхака, Константина Африканского, даже Демокрита.1 Он был очарован атомной теорией; все творения природы, заключал он, происходят из комбинаций атомов, и это верно даже для высших жизненных процессов человеческого тела.2 Душа — это соединение жизненного принципа индивида с космической душой или жизненным принципом мира.3 Следуя за Абеляром в опасную тайну, Вильгельм пишет: «В Божестве есть сила, мудрость и воля, которые святые называют тремя лицами».4 Он принимает с большой долей аллегории историю о том, что Ева была создана из ребра Адама. Он энергично отвечает некоему Корнифицию и другим «корнифицианам», которые осуждали науку и философию на том основании, что достаточно простой веры.

Поскольку они не знают сил природы, и чтобы иметь товарищей в своем невежестве, они не желают, чтобы другие что-то выясняли, и хотели бы, чтобы мы верили, как деревенщины, и не спрашивали причин….. Но мы говорим, что во всем нужно искать причину; если же причина не помогает, мы должны доверить это дело… Святому Духу и вере….5 [Они говорят] «Мы не знаем, как это происходит, но мы знаем, что Бог может это сделать». Несчастные глупцы! Бог может сделать корову из дерева, но делал ли Он это когда-нибудь? Поэтому покажите причину, по которой это так, или перестаньте считать, что это так…..6 Радуясь не множеству, а честности немногих, мы трудимся ради одной лишь истины.7

Это было слишком сильно для желудка Вильгельма из Сен-Тьерри; ревностный монах, который поручил святому Бернару преследовать Абеляра, поспешил обличить нового рационалиста перед бдительным аббатом Клерво. Вильгельм Коншский отказался от своей ереси и согласился с тем, что Ева была создана из ребра Адама,8 отказался от философии как от предприятия, в котором прибыль несоизмерима с риском, стал воспитателем Генриха Плантагенета Английского и отошел от истории.