Эпоха викингов. Мир богов и мир людей в мифах северных германцев

Великой, поистине праздничной формой для достижения этой цели была клятва. Она проявлялась в своей самой впечатляющей форме во время тризны. Чтобы добиться своей цели, поминальный пир должен был включать в себя какой-то творческий акт. То, что пир был способом восстановления в правах, подчеркивал закон, который называл поминки легальной демонстрацией прав преемника; поэтому древнее слово, обозначавшее наследование – эрфа (erfa), означало одновременно выпить погребальный эль и принять наследство. Из описаний знаменитых в истории и легендах поминок по королю Свейну и королю Ингьяльду мы узнаем, что главным событием на таком пиру был кубок, выпитый в память об усопшем. В тот момент, когда выносилась чаша – брагар – и над ней произносились клятвы, наступал поворотный момент пира – клан обретал нового главу, и жизнь начиналась заново. В начале пира наследник сидел на ступеньке у трона, но, как только он произносил свою клятву и выпивал кубок, его провожали на то место, которое раньше принадлежало его отцу. «Только тогда он обретал право наследовать после него», «только тогда он вступал в права наследства и чести усопшего, но не ранее», – говорится в источниках.

В тот самый момент, когда юноша произносил обещание «стать таким же, как и его предки», он принимал на себя удачу рода и становился членом клана. Но если мы думаем, что условия, необходимые для совершения подвигов, ограничиваются только этим, то глубоко ошибаемся. Человек, дававший подобное обещание, пил из кубка своих предков, вкушал их хамингью, проявлявшуюся в их великих пирах, победах на поле боя, плаваниях по морям, когда их паруса наполнял попутный ветер. Совершая этот акт, он присваивал себе все их подвиги и победы. Юноша становился воплощением клана, и к нему относились как к человеку, совершившему много подвигов в прошлом. Совсем не хвастаясь, он мог, подобно Торкелю Хаку, потребовать, чтобы на спинке его высокого сиденья был вырезан рассказ о его бое с великаном, и сказать: «Я там был».

Надо сказать, что наши отцы вовсе не были склонны принимать хвастовство за реальные дела. Эти люди, которые в суде и в дружеских спорах требовали подробнейшего изложения намерений своих соседей, прежде чем они пошевельнут хоть пальцем, вели себя в залах блота столь же настороженно, как и самые отъявленные скептики, поскольку придерживались принципа: результат – это начало веры. Их недоверчивость не могло обмануть ничто; она помогала им направить все свое внимание на тот момент, когда надо будет принимать решение; они следили, чтобы наследник выпивал свою чашу до дна. «Пей до дна!» – кричали присутствующие, вкладывая в этот крик тот же смысл, что и в слова «Выполни все свои обещания». Благодаря этому они принимали участие в делах наследника, как его товарищи по пиру, осушавшие ту же чашу. «Все присутствующие на пиру должны выпить эту чашу», чтобы она принесла пользу. Если родственники не соединялись в единое целое с наследником, погребальный пир лишался возможности восстановить прежнюю силу клана, и обеты над чашей оставались невыполненными.

Клятву наследника скрепляли боги, и только после этого она становилась судьбой. Хедин Хьёрвардсон, околдованный троллем, дал обет на жертвенном пиру, что женится на Сваве, нареченной его брата Хельги, а потом, раскаявшись в своих словах, обошел всю страну, пытаясь найти брата и отказаться от своих слов. Хельги знал, что клятва, произнесенная над обетной чашей, обязательно исполнится, а потому сказал Хедину:

Себя не вини!
Может быть, станет
правым обет твой
для нас обоих:
князь меня вызвал
на мыс песчаный,
на третью ночь
туда я направлюсь;
вряд ли смогу
назад возвратиться;
тогда твой обет
будет ко благу[116]

.

Эта власть будущего лежит в основе клятвы как акта поклонения богам; она создает ту радость, которая и помогает ее выполнить. Сын, который поклялся принести в дом богатый урожай, совершает подвиг, обеспечивая семью пропитанием; то же делает и наездник, яростно погоняющий коня и приходящий к финишу первым, и жеребец, кусающий сильнее всех. Хродгар, наставляя Беовульфа перед сражением, говорит: «Помни о славе! / Исполни клятву! / Врага стереги! / – и добудешь награду, / коль скоро в сражении / жизнь не утратишь!»

Вне всякого сомнения, произнесение клятв играло особую роль во время поминального пира, но осушение обетной чаши происходило не только тогда, когда наследник вступал в свои права. Это было обычным ритуалом для викингов перед походом. Клятва Свейна завоевать те или иные земли сопровождалась заверениями его сподвижников, и те, подняв рог, кричали, что пойдут за своим королем, куда бы он ни позвал, и никогда его не покинут.