Эпоха викингов в Северной Европе и на Руси

Среднеднепровская Русская земля была ядром этой, феодальной Киевской державы. Здесь достигли расцвета новые формы раннефеодальной древнерусской культуры: так, мечи «местных», русских типов (в том числе изделие «коваля Людоты») сосредоточены в пределах «Русской земли» Среднего Поднепровья (Кирпичников 1966,№ 82-84, 86,87). Именно здесь концентрировались новые силы и средства, и прежде всего отсюда исходили социальные, политические, культурные импульсы, определявшие со времен «каганата росов» на протяжении ІХ-ХІІ вв. ход, направление, сферы русско-скандинавских отношений. Варяги на Руси в той или иной мере оказывались участниками строительства грандиозного государственного организма, цели и средства которого были подчинены общественным потребностям восточного славянства, и с ними должны были согласовывать свои цели, иногда в ущерб себе, дружины викингов.

В конце X — первой половине XI вв. градостроительная инициатива великокняжеской власти охватывает центральную часть Киева, где создаются монументальные кварталы в кольце укреплений «Города Владимира» и «Города Ярослава». Апогей великокняжеского урбанизма достигается к 1040-м гг., когда ансамбль киевских православных храмов завершается постройкой каменного Софийского собора. Практически единовременное сооружение храмов Св. Софии в двух других важнейших центрах на Пути из Варяг в Греки, в Полоцке на Двине и в Новгороде на Волхове, было, с одной стороны, новым, наиболее полным и впечатляющим выражением общерусского и трансконтинентального значения этой главной государственной магистрали (через поколение, в начале XII в. запечатленной во Введении «Повести временных лет» как профетический путь по Руси апостола Андрея Первозванного). С другой стороны, храмы Св. Софии в Киеве, Полоцке, Новгороде соотносили эти главные городские центры Киевской Руси с наивысшим, сакрализованным проявлением эталона тогдашнего урбанизма — Св. Софией Константинополя.

Византийский урбанизм Царьграда и Корсуня не только оставался на протяжении всей ранней русской истории высшим эталоном и соревновательным образцом (общеизвестно определение Киева как «соперника Константинополя» у Адама Бременского, что свидетельствует о высокой эффективности развития древнерусского урбанизма на Пути из Варяг в Греки). Сами эти византийские центры развиватись под ощутимым воздействием интенсивных международных и внутренних связей Руси, осуществлявшихся по системе восточноевропейских речных магистралей, и в первую очередь по Днепровско-Волховскому пути.

В наибольшей мере это относится к раннесредневековому Херсонесу, который вплоть до расцвета Киева в конце X — первой половине XI вв. являлся крупнейшим, если не монопольным, городским центром для всей Восточной Европы ІХ-Х вв. (Якобсон 1959:5). Однако и сама столица Византии, Константинополь, после глубокого упадка и кризиса VIII — начала IX в. с установлением трансъевропейских коммуникаций через Русь со странами Северной Европы вступает в полосу динамичной регенерации и подъема. В течение ста пятидесяти лет, с середины IX до конца X в. население, а соответственно, экономический потенциал византийской столицы выросли на порядок, численность жителей с 40 тыс. поднялась до 400 тыс., что исследователи непосредственно связывают с активизацией Пути из Варят в Греки (Курбатов 1988:163-164).

Градостроительный импульс, вызванный этой регенерацией византийского урбанизма, в XI в. не только достигает Руси, вызывая к жизни преобразовательную деятельность Ярослава Мудрого (проявившуюся как в храмостроительстве, так и в создании новых, более мощных образцов городских укреплений и в основании новых городов на окраинах Руси — Юрьева на Чудском озере, Ярославля на Волге).

Культурные импульсы, освоенные и преобразованные на Руси, несомненно достигли Скандобалтики, и в XI в. тесно связанные с «конунгом Ярицлейвом», как называет Ярослава «Хеймскрингла», скандинавские конунги (прежде всего, норвежские) реализуют эти импульсы, в частности, в градостроительных инициативах по созданию новых городов «младшего типа». Стоит отметить среди новооснованных будущую столицу Норвегии Осло (заложенную Харальдом Хардрадой, зятем Ярослава Мудрого) и сакральный центр христианской Скандинавии, Нидарос (Трондхейм).

«Город Святого Олава», основанный его предшественником («новгородским варягом») Олавом Трюгвасоном в 997 г., Нидарос представлял собой классический образец «королевского города», хотя и в провинциально ослабленном (в условиях Европейского Севера) варианте: при отсуствии укреплений, соотношение центральных (королевских), сакральных (церковных) и гражданских (городских) объектов полностью соответствовало требованиям и нормам средневекового европейского урбанизма. Примечательно, что действенность этих норм в североевропейском пространстве Скандобалтики можно проследить до конца Средневековья и рубежа Нового времени (Lebedev 1991:347-358).