Эпоха викингов в Северной Европе

1) выбор места;

2) определение размеров основания насыпи, поперечником ок. 30 м ;

3) выжигание растительности;

4) сооружение примерно метровой подсыпки, со всходом на погребальную площадку с западной стороны;

5) установка на площадке ладьи, в направлении с запада на восток;

6) размещение покойников, мужчины в воинских доспехах (шлем, кольчуга и пр.) и женщины в праздничном уборе (иногда – со скандинавскими фибулами);

7) акт сожжения;

8) размещение погребальных урн; собранного с кострища, воткнутого в землю и накрытого шлемом либо щитом оружия;

9) жертвоприношения животных, барана или козла, уложенных в жертвенный сосуд (котел);

10) битье посуды, ломка вещей (железных гривен и др.);

11) сооружение курганной насыпи note 651.

Строгий, детально разработанный ритуал, который обычно сравнивают с описанием похорон «знатного руса» у Ибн-Фадлана, современника гнездовских «больших курганов», является не только развитием, но и преобразованием скандинавских традиций. Этноопределяющие элементы – фибулы, гривны с «молоточками Тора» на определенном этапе развития обряда исчезают из употребления; а конструкция, размеры, последовательность сооружения насыпи все более сближают гнездовские курганы с памятниками Киева и Чернигова, в которых (как и в поздних гнездовских) нет никаких специфически варяжских черт. Эти курганы принадлежат высшему социальному слою – боярам Древней Руси X в. И, если контакт варягов со славянским боярством в Ладоге IX в. фиксируется лишь косвенно (по облику материальной культуры и градостроительным изменениям), если для Новгорода он определяется ретроспективно (на основании анализа социальной структуры боярской республики XII-XV вв. и проекции этих данных на IX-X вв.), то гнездовские курганы дают первое материальное подтверждение такого контакта, выявляя процесс консолидации какой-то части варягов с боярско-дружинной средой, их растворения в этой среде.

Процесс формирования господствующего класса ярко проявился в некрополе древнего Киева, где в конце IX-X вв. складывается сложная иерархия погребений (монументальные курганы, срубные гробницы бояр, погребения воинов с конем и оружием) note 652. Та же структура отразилась в могильниках Чернигова и его окрестностей note 653. Как и Гнездово, Новгород, Ладога, эти крупнейшие центры, расположенные вдоль «Пути из варяг в греки», запечатлели неуклонный подъем древнерусской государственности в течение X в. «Путь из варяг в греки», на котором концентрируется более половины находок оружия IX-XI вв. note 654, все более выступает как военно-политическая магистраль, укрепленная опорными военными базами феодальной власти.

Пятый этап функционирования «Пути из варяг в греки» (950-1050 гг.) связан с дальнейшим укреплением великокняжеской власти. Открытые центры сменяются древнерусскими городами, а вокруг главного из них – Киева, столицы Русской земли, вырастает мощная оборонительная система великокняжеских крепостей. Они защищают путь, по которому «в июне месяце, двинувшись по реке Днепру… спускаются в Витичев, подвластную Руси крепость», снаряженные киевским князем «моноксилы» – однодеревки, груженные данью, собранной и свезенной из Новгорода и Смоленска, Любеча, Чернигова и Вышгорода note 655. Торговля, регламентированная договорами Руси с греками, «сбыт полюдья», как назвал ее Б.А. Рыбаков, обогащает прежде всего киевского князя и его приближенных, реализуясь в кладах Киева с массивными золотыми вещами, «более похожими на слитки» note 656. Злато и оружие – атрибуты господствующего класса, сосредоточиваются на Днепровском пути и более всего в Киеве.

Киев, поднявшийся на днепровских кручах явью видений легендарного апостола, предрекшего здесь «град велик и церкви многи», становится главным притяжением сил, перемещающихся по «Пути из варяг в греки». Еще в 1222 г . норвежец Огмунд совершил по этому пути паломничество на Восток, к христианским святыням в Иерусалиме note 657. Вплоть до XIII в. Волховско-Днепровский путь сохранял значение главной политико-административной коммуникации Древнерусского государства.