Эпоха викингов в Северной Европе

Одному из варягов в среде русского боярства 940-970-х годов посвятил в 1966 г . блестящий биографический этюд М.И. Артамонов: Свенельд, воевода Игоря, Ольги, Святослава и Ярополка, на протяжении 30 лет занимал один из высших постов киевской феодальной иерархии. «Этот вельможа, варяг по происхождению, выдвинувшийся, по-видимому, благодаря своей храбрости и полководческим талантам, как и многие его соплеменники, остался на Руси и стал одним из создателей Русского государства, самым влиятельным советником княгини Ольги и молодого Святослава» note 697. Свенельд выступает одним из организаторов и руководителей таких важных внешнеполитических акций, как походы в Закавказье, на Булгар и Хазарию, балканские войны Святослава. Он оказался одним из первых, засвидетельствованных по имени ленников киевского князя, получив право сбора даней с уличей ( 940 г .) и с древлян ( 942 г .). Дружина его, «изодевшаяся оружием и порты» в далеких грабительских походах, вызывала зависть великокняжеских дружинников.

Блестящая карьера Свенельда, завершившаяся в 977 г ., – своего рода эпилог «норманнского периода» истории Киевской Руси. В середине X в. начинается политическая стабилизация Древнерусского государства. Внешняя экспансия сменяется углубленным внутренним строительством. Место военных предводителей «героической поры» постепенно, но неуклонно занимает феодализирующаяся землевладельческая знать. Интересам этой знати, феодального класса служило создаваемое им государство, административный и военный аппарат. Эти процессы значительно труднее уловить и представить во всей конкретности; сведений о «землеустроителях» в летописи сохранилось значительно менее, чем о полководцах, однако они есть.

В договоре 945 г . перечень послов князя Игоря заключает имя «Боричь». В состав посольства входили, во-первых Ивор («сол Игорев»), а также послы великокняжеской семьи (Вуефаст, Искусеви, Слуды); во-вторых, «объчии ели», названные по именам их сюзеренов; в-третьих, 26 послов, перечисленных без особых указаний на лиц или группы, их пославшие. Это деление посольства подтверждено заключительной формулой, также трехчленной: «…от Игоря, великого князя рускаго, и от всякоя княжья, и от всех людий Руския земли» note 698. Судя по месту в списке, Борич относился к третьей группе послов. Он представлял в Константинополе интересы «людий Руския земли», и очевидно, занимал среди них какое-то руководящее положение.

Имя «Боричь» сопоставляется с топонимом «Боричев увоз» в Киеве. Ссылки на дворы и угодья киевских бояр обычны в летописи. «Боричев увоз» назван уже в событиях того же 945 года; древлянские послы к Ольге «присташа под Боричевым в лодьи». Бытовал этот топоним в Киеве до XII в., когда он упоминается в заключительных строках «Слова о полку Игореве». Боричев ввоз находился на склоне Старокиевской горы, в непосредственной близости от княжеского «града Киева». Вероятно, здесь же, по соседству с княжеской резиденцией, стоял и «Боричев двор». Ввоз был важной коммуникацией, которая связывала город на горе с устьем Почайны, речной гавани Киева. Он, безусловно, служил значительным источником боярского дохода. Видимо, здесь же находилась и старинная переправа через Днепр, тот самый «перевоз Киев», который дал основания для известной топонимической легенды о Кие – «перевозчике». Опровергая ее, летописец, тем не менее, отметил, что «седяше Кий на горе, где же ныне увоз Боричев» note 699.

Новое имя, вместе с владельцем, утвердилось за перевозом и «увозом» вряд ли ранее середины X в. Из письменных источников больше ничего о деятельности Борича в Киеве нам не известно. Однако контекст этой неизвестной нам деятельности освещен с достаточной полнотой.

Древлянских послов в 945 г . предали мучительной казни в непосредственной близости от двора Борича. Вполне правомерно предположение, что и он принял участие в экзекуции: яму для древлян вырыли буквально у него за усадьбой. Наверное, Борич с другими знатными «киянами» (а не только Свенельд и Асмуд) руководил карательной экспедицией Ольги в Древлянскую землю, во главе каких-нибудь «людий Руския земли». Не зря ведь две трети древлянской дани Ольга назначила Киеву, его боярам.

Два года спустя Ольга кодифицировала государственные поборы на севере, в Новгородской земле. У нас нет данных о непосредственных исполнителях этой акции. Но характерный почерк землевладельческой знати позволяет и здесь предположить участие если не самого Борича, то социально очень близких ему людей.