Эпоха Возрождения

Начинаем плач наш гимном:
Верность и краса мертвы.
Феникс с горлинкой, увы,
Сожжены огнем взаимным.
Двое любящих их было,

Но была в них жизнь одна —
В двух, но не разделена:
Так любовь число убила.
Сердца два слились так тесно,
Что просвет неуловим

Между ней и между ним
В их гармонии чудесной.
Так голубка воспылала,
Что могла по праву сметь
Вместе с Фениксом сгореть.

«Я» и «ты» для них совпало.
И смешался ум в понятьях:
Как же два с лицом одним —
«Я», но с именем двойным?
Что ж, одним, двумя ли звать их?

Что же, это стихотворение действительно можно считать настоящей «разгадкой» тайны Шекспира. Между прочим, книга Гилилова способна убедить не только обывателей, она сделала убежденными рэтлендианцами многих ученых-шекспироведов. Рэтленд, как утверждает Гилилов, не желая публиковать пьесы под своим именем, договорился с актером и отдал ему авторство. И помог ему в этом сам Господин Случай: его университетское прозвище и фамилия актера почти одинаково пишутся и произносятся!

Чета Рэтлендов – одна из самых интересных и таинственных супружеских пар Англии XVI века. Их жизнь и смерть были окутаны тайной, несмотря на то, что они принадлежали к «цвету Туманного Альбиона» – Елизавета Рэтленд была дочерью Филиппа Сиднея, известного поэта, кумира целого поколения английской молодежи, приближенного ко двору человека, имя которого было тогда у всех на устах. Сама Елизавета обладала незаурядным даром, достойным, а может быть, превосходящим отцовский. Кроме того, позже она стала падчерицей фаворита королевы графа Эссекса, а ее крестной матерью была сама королева Елизавета! Жить в тени, имея таких родственников, было практически невозможно, но, несмотря на это, о Елизавете Сидней почти отсутствуют какие бы то ни было воспоминания современников, словно на любые упоминания о ней наложено табу. Особенно после того, как она выпита замуж за графа Рэтленда.

Граф Рэтленд – «университетский ум» и путешественник, человек, который, согласно письмам современников, проводил все время в театре в ущерб своим обязанностям при дворе. Храбрый воин, принимавший участие в военных действиях на море и в Ирландии, прекрасно разбиравшийся в морской навигации. Быть может, именно его переживания во время морской экспедиции описаны в шекспировской «Буре»?

Возможно, следует задуматься над странным соответствием между событиями и переживаниями графа Рэтленда и актера Шекспира? Веселое настроение первого периода творчества неожиданно сменяется печалью… Этот необъяснимый поворот, произошедший в 1601 году совпадает с «заговором Эссекса», когда Рэтленд с обнаженной шпагой шел в первых рядах участников мятежа, поднятого его родственником и другом. Дальнейшее известно. Жестокое подавление мятежа, арест, суд. Эссекс поплатился головой, Саутгемптон – свободой, а сам Рэтленд должен был выплатить огромный штраф и был отправлен под надзор родственника в провинцию. Эти трагические события во многом негативно отразились на жизни графа и его здоровье, которым он и так никогда и не блистал. А в творчестве Шекспира с той поры на смену беспечным комедиям пришли трагедии.

Рэтленд умер в возрасте 35 лет в Кембридже в 1612 году. Набальзамированное тело графа доставили в закрытом гробу в его родной замок Бельвуар и тут же ночью предали земле в фамильной усыпальнице, а торжественные похоронные церемонии совершили через два дня. Об обстоятельствах кончины Елизаветы Рэтленд историки долгое время ничего не знали, даже год ее смерти был под вопросом. И лишь сравнительно недавно из сохранившегося письма современника стало известно, что она приняла яд и умерла в Лондоне всего через неделю после необычайно поспешных похорон мужа. Также ночью, без огласки ее захоронили в соборе св. Павла в могиле отца, Филипа Сиднея. Молодая женщина, она не представляла себе жизни без мужа и покинула мир по собственной воле, прожив на свете менее 27 лет.

Жили в согласии, ушли из жизни почти одновременно – вот судьба четы Рэтлендов. А после… Полное молчание современников, которые, казалось бы, не могли не откликнуться на смерть столь заметных личностей. Люди, принимавшие у себя самых известных поэтов и писателей той эпохи, которых иначе называли «поэтами Бельвуарской долины» – по имени поместья Рэтлендов, не удостоились ни строчки? Неужели смерть знаменитого графа Рэтленда и не менее знаменитой Елизаветы, единственной дочери чтимого всеми литераторами Англии Филиппа Сиднея, которая сама была незаурядным поэтом, о чем писали боготворившие ее Бен Джонсон и Фрэнсис Бомонт, осталась незамеченной? Или все-таки эта смерть нашла свой отклик?