Эпоха Возрождения

«Общество Иисуса» появилось не во времена Средневековья, когда нравственные законы считались нерушимыми, а нарушение заповедей Христовых – приравнивалось к святотатству. Орден иезуитов появился во времена Возрождения, когда церковь охватило моральное разложение, а в политике царил обман. Если вспомнить самое знаменитое руководство для политиков эпохи Возрождения – работу Николо Макиавелли «Государь», мы найдем там следующие замечания: «Государю нет необходимости обладать всеми добродетелями, но есть прямая необходимость выглядеть обладающим ими»; «В наши времена уже очевидно, что те государи, которые мало заботились о благочестии и умели хитростью заморочить людям мозги, победили в конце концов тех, кто полагался на свою честность»; «Человеку, который желает при всех обстоятельствах пребывать добродетельным, остается лишь гибнуть среди множества тех, кто не добродетелен». Таким образом был провозглашен главный политический принцип: «Цель оправдывает средства». Нравственные теории иезуитов также оправдывали обман и клятвопреступление, если они совершались ради великой цели, допускалось даже нарушение Христовых заповедей, если того требовали обстоятельства. Так иезуиты – беспринципные политики – стремились установить «согласие» между Божьей правдой и человеческой неправдой.

Помимо славы хитрецов, сторонники Лойолы снискали и славу снисходительных духовников, от которых без труда можно было получить отпущение любого греха. Для разработки своих нравственных теорий обучавшиеся теологии члены «Общества Иисуса» использовали казуистику – ту отрасль средневекового богословия, которая занималась применением общих нравственных законов к конкретным случаям и разрешением возникающих при этом вопросов, так называемых casus conscientiae.

Согласно учению иезуитов, у нас во многих случаях нет полной уверенности в том, что мы поступаем в соответствии с нашими обязанностями. Выбирая один из двух вариантов ответа на данный вопрос, каждый может опираться на известные основания, но ни один из вариантов не может считаться несомненно достоверным, а является лишь вероятным, правдоподобным. При этом оба противоположных мнения могут иметь под собой равное основание, а могут и не иметь. Само правдоподобие может опираться либо на основания внутренние, либо на основания внешние, например, на авторитет сведущих лиц, заслуживающих уважения и доверия учителей и авторов. От более или менее правдоподобного мнения отличается более или менее безопасное мнение. Более безопасное мнение – то, следуя которому, легче избегнуть нарушения законов, чем следуя противоположному. Из различных казуистических сочетаний мнений, более или менее правдоподобных и более или менее безопасных, иезуиты оправдывали все, что дает больше всего поблажек человеческим слабостям.

Это так называемая система пробабилизма, которая сводится к тому, что менее безопасному мнению можно следовать и тогда, когда оно менее правдоподобно. Кроме того, всякий может, не взвешивая оснований «за» и «против» по существу и не составляя себе собственного убеждения в дозволенности или недозволенное™ данного действия, поступать сообразно с тем мнением, которое считается правильным со стороны признанных авторитетов. В конечном счете пробабилизм заглушал голос совести, заменяя его суждениями признанных авторитетов. Таким образом, пробабилизм идет гораздо дальше, чем идея о том, что цель оправдывает средства – положение, которое действительно вытекает из теории и практики иезуитов. Сторонники пробабилизма полагали, что должен быть одобрен поступок безнравственный как по цели, так и по средствам, если только для его обоснования может быть приведено «правдоподобное» мнение. Так, например, на вопрос, заданный убийце: «Он ли убил такого-то?», человек, совершивший убийство, может смело отвечать «нет», подразумевая про себя, что он не посягал на жизнь убитого им человека «до его рождения». Двусмысленные клятвы, подтасовка намерений стали своего рода «визитной карточкой» иезуитов. Для них нравственные принципы христианства не были руководящей нормой; наоборот, они руководствовались нравами и обычаями при формулировании христианских принципов. Такую систему нравственного богословия и сами члены Общества называли иногда theologia accomodativa, то есть богословием, приноровленным к воззрениям и нравам людей известного времени и места. И если мы, люди «самых честных правил», можем осуждать такие нравственные принципы, то иезуитам именно такие убеждения помогали в их миссионерской деятельности. В Китае они вели себя как китайцы, в Японии – как японцы. Принимая принципы, бытующие в той или иной местности, члены ордена утверждали, что не забывают самого главного – веры.