Эпоха Возрождения. Быт, религия, культура

Девятнадцать лет спустя после того, как пепел Савонаролы бросили в реку Арно, другой монах-доминиканец разъезжал по Германии, исполняя роль разносчика духовных товаров. Его звали Иоганн Тетцель, а продавал он листки бумаги с напечатанным обещанием спасения от грехов в обмен на золото (см. рис. 104). Папой в то время был Лев Х, одна из самых блестящих личностей эпохи Возрождения: образованный, культурный, доброжелательный, способный находить удовольствие в бесчисленных сатирах, которые на него писали. На его долю выпала неимоверная задача завершить возведение нового собора Святого Петра, начатое его предшественниками. Для выполнения этой работы требовались сотни тысяч золотых монет, и он выискивал их, где только мог. Случилось так, что епископ Магдебурга возжелал стать архиепископом Майнца. Лев согласился, при условии, что тот поднимет плату за службы, которая в данном случае пойдет на строительство собора Святого Петра.

Епископ в свою очередь занял денег у Фуггеров и, чтобы выплатить им долг, с согласия Льва Х, поставил Тетцеля на продажу индульгенций. Учение церкви относительно этого вопроса было весьма сложным, но Тетцель его упростил, сведя к постой формуле: заплати, и будут прощены не только души усопших, но и покупатель индульгенции будет практически волен совершить любой желанный ему грех.

Как только монета в ларце зазвенит,
Душа из чистилища улетит.

Так трактовали современники циничное искажение Тетцелем одного из постулатов веры. Он шел по городам Германии поистине с триумфом. Светские и церковные чиновники встречали его в каждом городе, торжественная процессия сопровождала его в какое-нибудь публичное место, где он устанавливал свой киоск и начинал сладкие речи, выманивая деньги. Рядом с ним, подсчитывая сыпавшееся в сундук золото, стоял представитель Фуггера. Он был очень занят: покупатели напирали со всех сторон. Кстати, изготовление маленьких клочков бумаги с текстом дало дополнительный толчок новорожденному искусству книгопечатания.

Однако среди многочисленных покупателей находились люди, которых оскорбляло это ужасное святотатство. Именно от кого-то из них копия индульгенции попала в руки Мартина Лютера с просьбой прокомментировать ее. 31 октября 1517 года Лютер прибил гвоздями свои 95 тезисов к дверям церкви в Виттенберге.

Рис. 105. Мартин Лютер. Гравюра Лукаса Кранаха. 1520 г.

Лютер был тогда августинским монахом (см. рис. 105), и его поступок ни в коей мере не был дерзким вызовом папе. Церковные двери в ту пору часто использовали как доску объявлений. Лютер всего-навсего намеревался (и был именно так понят) показать, что готов отстаивать свои тезисы в публичном споре с любым, кто придет на дебаты. Годом позже он предстал перед папским посланником в Аугсбурге, где защищал свою позицию. Он все еще не имел ни желания, ни намерения возглавлять какое-либо раскольническое движение. В апреле того же года он публично признал и честность папы, и свою преданность ему. «Теперь у нас наконец-то есть замечательный папа, Лев Х, чьи честность и ученость радуют всех верующих… Благословеннейший Отец, я припадаю к стопам Вашего Святейшества. Я признаю голос ваш голосом самого Христа, который находится в вас и говорит через вас с нами». Со своей стороны Лев Х откликнулся на происходившее с достойной уважения мягкостью, даже выпустил буллу, в которой были прокляты те, кто употребляет индульгенции во зло.