Эпоха Возрождения

Широкое распространение слова «иезуит» в католическом мире не было ни поддержано, ни осуждено «Обществом Иисуса», хотя его членам по-прежнему давалась рекомендация избегать употребления этого слова. Но «Общество Иисуса» признало, что для католического мира слово «иезуит» есть не что иное, как верное и наиболее лаконичное истолкование выражений «сотоварищество Иисуса» и «сотоварищ Иисуса» и, следовательно, заслуживает уважения. Однако сами «сотоварищи Иисуса» хорошо понимали, что в этой «терминологической войне» невозможно победить, можно лишь воздерживаться от оценок. Так в 1613 году в «Толковании общих правил» «Общества Иисуса» можно прочесть: «Наименование «иезуит» происходит не от нас, и поэтому мы никогда не пользуемся им – ни в официальном, ни в частном порядке… Мы принадлежим Сотовариществу Иисуса, мы – сотоварищи Иисуса… Хотя слово иезуит стало обиходным, мы, тем не менее, не принимаем его, так как оно не было нам дано ни Блаженным Игнатием, ни Святейшим Престолом; однако мы не отвергаем его, ибо не в наших силах приостановить или задержать порыв общественного мнения».

Несмотря на то, что сами члены ордена не употребляли слово «иезуит», оно постепенно вошло в быт в светских и церковных кругах. Это вынудило Общество приспосабливаться к духу времени. Таким образом, этот термин стал применяться и внутри ордена, но только в частном порядке. Оно появилось в официальных документах лишь в XX веке. Первое официальное употребление слова «иезуит» зафиксировано на тридцать второй Генеральной Конгрегации Общества, которая проходила в 1975 году, то есть 435 лет спустя после основания «Общества Иисуса». В одном из постановлений этого собрания мы читаем: «Что значит быть иезуитом? – Осознать, несмотря на свою греховность, что ты призван стать сотоварищем Иисуса, каким был Игнатий, Игнатий, который умолил Деву Марию «утвердить его с Ее Сыном» и который узрел тогда Самого Отца, Который попросил Иисуса, обремененного крестом, взять с собой этого странника». Таким образом, после более чем 400-летнего сопротивления, члены «Общества Иисуса» все-таки признали себя иезуитами.

Однако так ли уж были неправы те, кто считал сторонников Лойолы лицемерами и ханжами? Быть может, в этом есть доля правды? Что ж, попытаемся ответить на эти вопросы.

Главной первоначальной целью, которую поставило себе «Общество Иисуса», была защита католической церкви от распространившегося духа сомнения и свободомыслия. Для этой защиты необходимо было нападение – на сторонников Реформации. Казалось бы, сама идея ордена предполагала жестокие бои и отчаянную борьбу с противниками католицизма, недаром во главе Общества стоял генерал.

Но это вовсе не означало, что такие образованные люди и умелые политики выберут путь открытого столкновения. Они стремились достичь своей цели, с одной стороны, проповедью, воспитанием подрастающего поколения, отстранив от этого другие ордена, с другой – разработкой своеобразных учений о грехе, добродетели и нравственности.

Для успешного противостояния врагам церкви иезуитам необходимо было выработать собственную догматику. В основу философии «Общества Иисуса» легли работы средневекового мыслителя, знаменитого теолога святого Фомы Аквинского, которого иначе называли Аквинатом. Тезис Фомы о непогрешимости папы и о господстве его над государями они развили до крайности, прибегая к подлогам и даже изменениям текста Священного Писания. А из положения о неограниченной власти папы, которому, – конечно же для блага христианской церкви и спасения душ, – приписывалось право освобождать подданных от присяги властителям и низлагать последних, иезуиты выводили не что иное, как принцип народовластия. Признавая власть папы непосредственным установлением Бога, а власть государей проистекающей из воли народа и потому подлежащей контролю народа, а в последней инстанции – контролю папы, сторонники Лойолы, строго говоря, разработали теорию революций, неповиновения законам, сопротивления государям и даже «тираноубийства». Так что источником идей Жан-Жака Руссо и других просветителей, бывших предтечами Великой французской революции, могло, как это ни парадоксально, быть учение иезуитов.