Эпоха зомби

Нагрузившись оружием и боеприпасами по самое не хочу, двинули по проспекту. Митрич тянул на себе РПГ-7 с двумя выстрелами к нему в специальной сумке. Старичок хоть выглядел не ахти, оказался жилистым — еще тащил «абакан». Гурбану и Маркусу достались РПК и автоматы по одной штуке на человека. Мясник повесил на плечо СВД со складным прикладом, десантный вариант винтовки Драгунова. Разбившись по парам — Маркус с Митричем, Гурбан с Мясником, — они извлекли из вертолета два цинка с патронами и потащили с собой.

На пересечении проспекта с улицей Калинина свернули направо, дошли до улицы 50 лет ВЛКСМ, по которой и направились дальше к Арзамасскому приборостроительному заводу.

— Проклятое коммунистическое прошлое не отпускает, — пошутил Мясник по поводу названий местных улиц и проспектов.

Гурбан улыбнулся, а вот Митрич, как выяснилось, оказался закоренелым ленинцем:

— Да что ты понимаешь, бабуин молодой! Власть обещала каждому квартиру к двухтысячному году? Ну так вот их сколько, квартир этих, живите только! Дома пустые стоят, а вы всё, бабуины, на власть прежнюю жалуетесь…

Чтобы сменить тему, Мясник спросил у Маркуса:

— А чего тут зомбаков вообще нет? Хоть бы один попался! И далеко еще топать?

— Уже близко, — ответил долговязый. — А зомбаков нет из-за Пашкиных экспериментов.

Они прошли по улице еще немного, потом Маркус остановился и указал на сине-белый корпус впереди:

— Это и есть та самая лаборатория, где создали слизней. Точнее, ее фасад, прикрытие.

Гурбан достал бинокль. Пять этажей с ржавыми кондиционерами на стенах. Над проходной из стали и стекла красовалась надпись «ОАО Арзамасский приборостроительный завод». На стоянке у проходной — десятка два автомобилей, на которых уже никуда не уедешь.

Гурбан присел на бордюр.

— Надо бы связаться с Павлом Сташевым, объяснить ему ситуацию.

Долговязый в балахоне помедлил, прежде чем ответить:

— Не уверен, что стоит светиться.

— И все-таки. Мы же не убийцы, Маркус. Ты вон от слизня избавился — а вдруг и пацана удастся спасти?

— Не исключено, что это возможно, — проскрипел Маркус. — Другое дело, шансов мало на то, что Паша нас примет. У него заскок случился, совсем мозги закоротило — всюду заговоры и враги мерещатся. В последний раз, когда я был здесь, он не пожелал меня принять, хотя тогда я за тридевять земель притащил ему силовую установку, которая ускорила бы работы по проекту.

— Назад, что ли, повез? — подал голос Мясник.

— На подступах к лаборатории сгрузил и уехал. Мне-то она на кой?

— И все же попытайся, Маркус, — продолжал Гурбан настаивать на своем.

— Да он меня и слушать не станет. В каждом, кто к лаборатории приблизится, он видит врага рода людского. Типа слизни без устали подсылают ему шпионов, чтобы уничтожить его уникальную установку, которую он называет Излучателем.

— Наверное, он знает, что делает. Покушались на него, видно. Только я вот чего не пойму, Маркус. Если слизни Сташева так боятся, почему просто не подогнали технику, минометы тяжелые, «тюльпаны» те же, или «гвоздику», гаубицу самоходную, что на пятнадцать кэмэ стреляет. А «тюльпан», тот вообще на восемнадцать шарашит. Наверняка ведь сохранились где-то эти игрушки. Короче, взяли бы, да и сровняли лабораторию с землей, и никаких проблем вообще.

— В том-то и дело, Гурбан, что они бы с радостью. Да только учти, что лаборатория эта военная, а завод сверху — так, бутафория. Все самое главное — под землей. Там столько бетона, что чуть ли не прямое попадание ядерной бомбы выдержит. Так что от «цветочков» толку не будет.

— И конечно, несколько выходов на поверхность в нескольких километрах от лаборатории — в городе, а то и за его пределами?

— А как же без этого? — Митрич хоть и тяжело дышал, все ж не удержался, вставил свои пять копеек. — Военные строили на совесть — в те времена, когда за расхищение социалистического имущества могли впаять такой срок с конфискацией, что родная семья бы тебя прокляла и сменила фамилию.

Уставившись на завод, Гурбан задумался. Неужели где-то там засел виновный в Псидемии? Неужели тут собирается оружие против слизней? Или оно уже готово?..

Некоторое время он молчал, а потом опять заговорил:

— Маркус, ты, как я понял, бывал уже в подземелье?

Бывший хозяин Острога-на-колесах кивнул:

— И не единожды.

— Тогда тебе и флаг в руки.

— Какой еще флаг?

— Белый. — Гурбан не шутил. Ему не нравилась обстановка. Он чувствовал опасность той своей сущностью, что проявилась на Территориях. Скоро должно было что-то случиться. Что-то нехорошее. Но пока еще был шанс переломить ситуацию. — Обычный белый флаг. На всякий случай. В парламентера вроде как сразу не стреляют.

— Если к Паше на поклон идти, флаг не помешает, — проскрежетал Маркус.