Эпохи холст – багряной кистью

Уж переморгнувшись световыми сигналами – радости не было границ!

Свои! Рожественский пришёл!

Место стоянки оказалось более или менее выгодно и удобно – всё же прикрывало от непогоды. С подветренного берега волна была слабее, и можно было спокойно проводить бункеровку.

К тому же остров выступал как бы естественным прикрытием от взглядов противника, появись те (отряды Того) с северных направлений иль Камимура с восточных румбов.

Немного провозившись с расстановкой кораблей (миноносники подготовились и заранее предупредили о промеренных глубинах), немедленно затеяли погрузку угля.

Броненосцы расстались с остатками мин Уайтхеда, сгружая их на пришвартованные к высоким бортам малые судёнышки.

Первым прибыл на флагман командир отряда капитан 2-го ранга Елисеев, предоставив отчёт командующему – все, что знал о дневном бое 1-й Тихоокеанской и результатах ночной атаки.

Рожественский, если и сомневался в правдивости победного донесения, у него имелся дополнительный ресурс – было с чем сравнивать, заглядывая в данные «ямаловцев» по «бою в Жёлтом море».

Зиновий Петрович рассуждал здраво, полагая, что более настойчивые действия Витгефта, естественно, могли привести к большим повреждениям у кораблей русской эскадры, но и противник потерпел несомненные беды.

В ответ на новость о потоплении «Касуги» довольно крякнул, со значением взглянув на Коломейцева, который косился с ответным пониманием (оба с оглядкой на документы из будущего).

– Полагаю, слаб сейчас Того.

С расстройством узнали о неприятностях в Артуре, о занятых «японцем» доминирующих высотках, осадной сухопутной артиллерии, обстрелах гавани и порта.

– Ожидаемое решение вопроса исхода войны в благоприятном смысле мыслимо только при удержании Артурской крепости и главное – порта с его производственными мощностями. Первая Тихоокеанская во Владивостоке будет чиниться до второго пришествия!

– Да и нам… ежели и у нас случатся потери в материальной части? И не дай бог, боевые?

– Так и будет, – хмурясь, ворчал адмирал, – так и будет. Но наша задача ныне побить Хэйхатиро с его броненосцами.

Потом чертили на карте курсивы, линии. Считали маршруты, время, узлы скорости…

– Малость не успели? – нервничал Рожественский. – Неужто ушёл Того к метрополии? Или?..

– Думаете, уже где-то к востоку. Ближе к своему Сасэбо?

– Если ход двенадцать-четырнадцать держал, то да!

– Если! Но ведь всё может быть, – теперь флаг-офицер был склонен к большему оптимизму.

– Стало быть… – теребил бороду командующий, – скоро всё одно темнеет! И уж смысла не вижу. А завтра на рассвете… нет! До рассвета! «Маньчжурию» – на норд дозором! «Рион» на восход… на ост.

Ещё до рассвета – на востоке едва побледнело – «Рион» и «Маньчжурия» осторожно ушли по тёмным водам.

Ещё до полноценного рассвета, когда красный горизонт вполне видимо очертил остров как ориентир, совершенно неожиданно пришёл миноносец «Бесстрашный», рискованно начав помигивать световыми сигналами. Впрочем, почему «рискованно»? С нужными опознавательными «сигналами рандеву» был ознакомлен.

Ему ответили.

«Бесстрашный» прибыл из Циндао и принёс благоприятные вести – Стесселю удалось выбить японцев с преобладающих высоток.

Пришла депеша из Петербурга. Объединённым эскадрам и отдельным кораблям можно было… и приказывалось после баталий возвращаться в Порт-Артур.

База Германии на территории Китая Циндао. Сутки назад

Айнс!

Немцы встретили хорошо. Оркестром. Важными административными персонами на причале. Даже дамы какие-то мелькали платьями и кружевными зонтиками.

Цвай!

Губернатор объявил, что «Диане» разрешена шестидневная стоянка. А узнав о преследовавших крейсер японских миноносцах, чтобы избежать ночных атак, любезные хозяева перевели пострадавшее судно на внутренний рейд.

Драй!

С подошедшего баркаса портовые специалисты уже осматривали «рану» в боку корабля, слышались гавкающие возгласы на дойче «о-о-о… колоссаль!», качали головами, тем самым давая понять, что за шестидневку с ремонтом не управиться.

На рейде обнаружилось ещё одно российское судно из состава порт-артурской эскадры – миноносец «Бесстрашный» под командованием лейтенанта Трухачёва.

Лейтенант уже отбил короткую телеграмму в Петербург. Поведал и Ливену о своих злоключениях.

После атаки на броненосцы Того (честно признаться – неудачной) «Бесстрашный», отбившись от отряда, напоролся на японские истребители, ввязавшись в перестрелку. Получил три снаряда в ютовую часть на отходе. Из повреждений всего-то серьёзного – разбитая ретирадная пушка, подырявленные трубы. Остальное мелочи. И идти бы к месту рандеву, но осколками выкосило обслугу, изрядно поранив.

– Не довезём, вашбродь! – сокрушался старшина. – Им бы в лазарет и побыстрей. Помрут часом.

Трухачёв Пётр Львович был человеком, как говорится, «без лоска», любил выпить, а выпив, мог наорать, а то и в зубы дать провинившемуся матросику. Но по-человечески оказался с жизненно правильным понятием.