Эпохи холст заиндевелый - мазком багровой кисти…

Насколько нелепо будет рубить с плеча, дескать 'здравствуйте господа, мы из Америки, великие изобретатели и 'капитаны Нэмо' на небывалом корабле, дети российских эмигрантов — по-русски говорим и пишем, но сами видите, не всегда понятно и немного безграмотно'.

И не то, что не поверят (как ни крути путешествие во времени принять ещё сложней) — начинать такое дело с таких сомнительных пассажей мелко и несерьёзно'.

Просто ему представилось, как это будет звучать в интерьере обеденного зала, в общем взгляде на многотонный суперледокол, спокойными и простыми глазами предков — капитана и мичмана с парохода императорского флота. Которые вот они — тут и сейчас, лицезрят воочию и удивлённо.

'А в каком качестве это добредёт до столицы, до канцелярий, министерств, адмиралтейства?

Ну, приплыли какие-то из Америки. Предложили нечто инновационное. Ну, так пожалуйте в Петербург, господа хорошие. Подавайте прошение 'на Высочайшее имя'. Показывайте свои технические чудеса. Оформляйте привилегии, патентацию. А мы рассмотрим их эдак через годик. Ах, не желаете показываться перед иностранными атташе-шпионами? Экие вы параноики. Ну, так и сидите там, зимуйте, ждите, когда создадим и отправим комиссию, годика через два-три.

Вот и получается, что если не удивить, не ошарашить, не заставить шевелиться, то возможно эта неповоротливая махина под названием Российская Империя и не сдвинется.

Вот же гадство! Вроде бы такой корректный и приемлемый план летит к чёртовой матери при первом же соприкосновении с действительностью. И то ли ещё будет… Что же делать'?

А подпнул его лейтенант, который тихо кашлянул, чем привлёк внимание.

Волков пришёл на встречу в цифре-камуфляже, как условились без каких-либо знаков отличий. Однако военным от него несло за версту. Сидел за дальним столиком, вроде, как ни причём, но встретившись взглядом с Чертовым, вот как будто читал мысли и видел замешательство капитана. И причину…, понимающе прищурив глаз: 'что Андрей Анатольевич, тяжела ноша'?

'Или это только показалось? И прав ведь был, что полумерами не отделаться. И штаб таки, мать-перемать, придётся организовывать. И парень наш, морпех-лейтенант, при любом раскладе в него должен будет войти'.

Наконец решив для себя, обратился к старшему из гостей:

— А знаете, Константин Иванович…, вы позволите так к вам обращаться? — И получив молчаливое согласие, продолжил, — в таком случае и я для вас Андрей Анатольевич. А то вижу 'господин Чертов' всё же режет ваш слух и язык. Не правда ли?

Коротко покряхтели в натянутых смешках и быстро вернулись к серьёзному.

— Разговор у нас скорей всего будет долгим. Поэтому, не лучше ли приказать вашим матросом взойти на борт, в тёплое?

* * *

— Константин Иванович, — дождавшись, когда мичман в сопровождении начальника безопасности покинет помещение, медленно и тяжело начал Чертов, — то, что я сейчас вам скажу (и расскажу) является самым большим секретом. На данный момент. И не только в России, но и в мире. Чем меньше людей будет знать об этом, тем больше шансов, что удастся использовать все преимущества от этой информации. Скажу более — лишняя болтовня, случайно оброненное слово: жене, друзьям, челяди, может привести к самым плачевным последствиям.

Поэтому, если есть возможность оставить вашего помощника в неведении, лучше оставить.

Капитан атомохода сделал маленькую паузу, давая время гостю осмыслить услышанное.

К удивлению тот не выказал никакого волнения и даже кинул вполне понимающий взгляд, мол: 'продолжайте, я и сам вижу, что с вами что-то не так'.

— Кстати, — продолжил Чертов, — однозначно следует взять у всех членов экипажа вашей шхуны подписку о неразглашении. Не знаю, существуют ли сейчас подобные формы…

— Поручительство о сохранении тайны, — помог офицер императорского флота.

— Как-то так…, - кивнул капитан, — чтобы ни словом не обмолвились о существовании ледокола под названием 'Ямал'.

А вы… Коль вы теперь по случаю и необходимости оказались замешаны в этом деле, то через вас в первую очередь…, вашей помощью и советом будем решать, как нам донести важные вести, наши технические новшества до самого верха, минуя ненужных посредников, лишних 'ушей' и не дай бог иностранных агентов.

— Извините, — кашлянул Престин, — вы, как я понял, такой долгой прелюдией готовите меня к чему-то…, кхм…, страшному. Но что вы имеете в виду под 'посредниками'? У меня есть прямое начальство по морскому ведомству, которому я обязан доложиться. Единственное…, ныне я имею позволение непосредственно известить главу Архангельской губернии. Это на сегодня мой самый большой 'верх'.

Не берусь судить на какой верфи построен сей мощный ледоход, но явно не в России. В таком случае непонятны ваши опасения по поводу иностранных разведок. Возможно ли сохранить в тайне подобный проект?

Что касается моего старшего помощника, то это достойный человек на которого я могу положиться во всём. А слухи о вашем появлении уже гуляют по Архангельску и всему побережью Мурмана. Правда, всего лишь слухи.