По-запарке с идеей установки аппаратуры спохватились поздновато и переживали, как бы предки не спалили своими весьма вольными номиналами тонкую технику. Динамо-машина на пароходе вырабатывала постоянный ток, но эту проблему решили посредством обычного инвертора и аккумулятора с подзарядкой. А Гладков заверил, что натаскает Престина по пути на материк.
Наконец всё обговорили, подготовили, проверили, погрузили, попрощались.
Суда подудели, стали расходится.
— Да не переживай ты так, Анатолич, — успокаивал начбезопасности, стоя рядом с капитаном, глядя вслед удаляющемуся "Скуратову", — я хоть и "за родину за Сталина", но отправляй мы их не в "четвёртый-пятый" год, а в "тридцать седьмой", вот тогда бы валерьянку глотал. Всё ж мягкие они при Николашке были….
Через пять суток Гладков сообщил по радио: "Благополучно прибыли в Александровск".
В дальнейшем на связь выходил уже только Престин, регулярно, в обговоренное время сеансов. В основном передавая последние новости с Дальнего востока.
Потянулось время в ожидании.
Для ледокола обычная сезонная вахта (в том, оставленном времени) четыре месяца. Научные экспедиции длятся не намного больше. Однако нередко люди задерживаются на борту судна и на целый год. Так что месяц или два ожидания особых проблем не вызвало бы.
Бултыхнули в воду становые якоря, реактор и вспомогательные механизмы перевели в щадящий режим.
Вахты сменялись свободным временем, которое в большинстве теперь тратили не на развлечения, а….
— А для меня это развлечение! — Обложившись журналами "Наука и жизнь", заявил старший мастер АППУ *, - понятно, что мы паразитируем на том, что уже придумано до нас…, но как интересно. Чувствуешь себя великим изобретателем, практически творцом!*(АППУ — атомная паропроизводящая установка.)
Не все конечно. Несмотря на всеобщий энтузиазм, находились среди экипажа и откровенно скучающие и просто лентяи. И капитан уже видел в этом будущие разногласия, когда одни будут пахать, а другие просто получать то самое "в равных долях". Пока это не лежало что б так уж на поверхности, но задуматься следовало.
Для разминки рядом темнел остров Визе. Скучнейшее местно, вытянутое на 22 километра, в ширину — 5, покрытое пологими песчано-глинистыми холмами, всё ещё усыпанными снегом с проплешинами лишайника и ягеля.
Даже птицы, нередко встречающиеся на арктических островах в большом количестве, здесь наблюдались практически в единичных экземплярах.
При всём при этом находились желающие пройтись по твёрдой землице с ружьишком или закинуть спиннинг с песчаного обрыва или нагромождения береговой гальки, для удовольствия и разнообразия меню.
Не преминул спешиться и капитан. С ним увязался неугомонный старший лейтенант Волков, уже законно не расставаясь с "калашом", запрыгнув в резиновую лодку.
— "Земля Визе", — Черто #769;в явно говорил для морпеха, который был новичком в Арктике, — Владимир Визе предсказал её местонахождение благодаря записям и анализу дрейфа зажатой в 1913 году льдами "Святой Анны". И только в тридцатом году нога человека впервые ступила на этот остров — сам Визе, участвуя в экспедиции Шмидта.
Я захаживал когда-то сюда на ледоколе. Сейчас у берега лежит основательный припай, а в наше время тут всё уже не так. Линия берега совсем иная. Из-за глобального потепления в летний период остров окружён чистой водой, и волны беспрепятственно подмывают, обрушивая песчаный берег. В год море крадёт у суши до 80 метров.
Если помните, ходила история про так и не найденную Землю Санникова, фильм ещё был снят. Миф, но есть мнение, что она всё же была…, просто её размыло.
Вот такая маленькая северная Атлантида.
Ближе к берегу разводье было забито снежурой и напоминало кисель, но матрос на руле уверенно вывел лодку к вмёрзшему в припай нагромождению гальки.
— Дальше пёхом!
Выгрузились, прохрумкали по камушкам, затем снова по льду и вышли уже на смёрзшийся песчаный берег с включениями битого плитняка.
(Разводье — пространство открытой воды, образовавшееся вследствие подвижки льда. Снежура — скопление снега, плавающего в воде. Плитняк — пластины природного натурально камня.)
Поднялись чуть выше, дальше лежали лысые холмы высотой примерно 15–30 метров, в низинах и ложбинах белело и пока не думало таять.
Появление людей распугало даже редких птиц — из всех звуков, только скрип наста под подошвами, редкие переговоры меж собой и тихий шелест ветра.
— Ни тебе даже белого медведя, — подал голос чуть поотставший морпех, пнув ботинком корку льда, выдав при этом хрусталики ледяных брызг. Ковырнул ещё, заинтересовавшись обнажившимся предметом. Наклонился, разглядывая, — ух, ты чёрт!
Потянув за край, лейтенант не без труда, вытащил из-под снега железяку, оказавшуюся потемневшим стволом старинного карабина с расколотым деревянным прикладом.
— Эй, — не понимая головы, позвал он остальных, сам не замечая, что в своей озадаченности даже голос не повысил.