Эра Адмирала Фишера. Политическая биография реформатора британского флота

К 20 мая Фишер окончательно утратил свои позиции. Узнав, что адмирал интригует с "газетчиками", Хэнки решил под каким-либо благовидным предлогом удалить его из Лондона. "…Большую часть утра потратил оказывая давление на Фишера по разным позициям, чтобы отправить его в Шотландию подальше от влияния газетчиков… Я присмотрелся к нему, стал гнуть линию к тому, чтобы он стал "в позу "сильного молчаливого человека", обиженного, но по-прежнему хранящего молчание. Я вспомнил, как он сам подал такой совет Китченеру с отличными результатами и сказал, что для него это единственный шанс вернуться в Адмиралтейство"[754].

Все тот же Хэнки взял на себя миссию получить у Асквита официальное решение об отставке первого морского лорда. Фишер уже находился в поезде, направляясь в поместье герцога Гамильтона в Ланкашире, когда премьер-министр, будучи в очень дурном расположении духа, дал положительный ответ на запрос Хэнки. По пути следования поезда Фишеру вручили телеграмму. В тот вечер Асквит положил конец его службе на флоте, продолжавшейся с 1854 г., следующими словами: "Дорогой лорд Фишер, я получил распоряжение короля принять Вашу отставку с поста первого морского лорда Адмиралтейства. Искренне Ваш, Г. Г. Асквит"[755].

Последние дни Черчилля в Адмиралтействе ознаменовались новыми трагическими событиями па подступах к Дарданеллам. В середине мая к месту военных действий из Германии прибыла новая большая подводная лодка "U-21" (капитан-лейтенант Херзинг). К тому времени военные действия на полуострове Галлиполи уже приобрели позиционный характер. 25 мая "U-21" на глазах у двух противоборствующих армий торпедировала английский эскадренный броненосец "Трайумф". Со слов турецкого наблюдателя сцена выглядела примерно так: "Через несколько минут корабль накренился на один борт, скоро трубы и мачты легли на воду, шесты сетевых заграждений торчали вверх; имея ход вперед, корабль опрокинулся и лег килем вверх. Дикая суматоха — эскадренные миноносцы, пароходы, шлюпки, люди в воде, а посередине — красное тело умирающего гиганта. Корабль опрокинулся через 12 минут после взрыва; через 21 минуту корма его поднялась высоко вверх и корабль погрузился носом в глубину, оставив целое кладбище обломков. В окопах началось громкое ликование и крики "ура", стрельба прекратилась, друг и враг смотрели на воду, переживая незабываемые минуты"[756]. При этом погибли 3 офицера и 70 матросов.

Два дня спустя подводная лодка Херзинга отправила на дно второй линейный корабль — "Маджестик", на котором погибло 40 человек[757]. Таким образом, худшие опасения Фишера относительно опасности для Дарданелльской эскадры со стороны подводных лодок полностью подтвердились.

О том, что Черчилль должен уйти, было решено с самого начала политического кризиса, вызванного поступком Фишера. В Адмиралтействе и на флоте сложилась мощная оппозиция против Черчилля. Второй морской лорд Фредерик Гамильтон представил Асквиту рапорт, в котором от его имени и от имени остальных морских лордов говорилось, что в случае дальнейшего пребывания Черчилля в Адмиралтействе "мораль на флоте падет окончательно". Единственным авторитетным военным моряком, который согласился принять пост первого морского лорда и при этом работать с Черчиллем, был Артур Уилсон. Впоследствии Черчилль рассматривал согласие Уилсона, как самый большой комплимент, когда-либо им полученный. Однако, Уилсона на флоте тоже не хотели. Престарелый адмирал был плохим администратором, а у политиков еще свежи были в памяти воспоминания, как Уилсон противился возможной транспортировке войск через Ла-Манш[758].

25 мая новый коалиционный кабинет приступил к своим обязанностям. Бальфур стал морским министром, адмирал Генри Джексон — первым морским лордом. Черчилль также вошел в состав правительства, однако несколько месяцев спустя он решил отправиться офицером на Западный фронт.

Тем временем Фишер, оказавшись в отставке, начал лихорадочно обдумывать способ, как ему вернуться в Адмиралтейство. Возможно, стремясь удержать Фишера от необдуманного шага, Бальфур предложил ему стать председателем Комитета по изобретениям и исследованиям при Адмиралтействе. Возглавляя это подразделение, старик, как полагал Бальфур, "мог бы делать большое общественное дело"[759]. Фишер немедленно ответил согласием, хотя комитет представлял собой слишком ограниченное поле деятельности для кипучей натуры бывшего первого морского лорда. Многие чиновники военно-морского ведомства не без основания опасались, что Фишер, используя кресло председателя Комитета по изобретениям и исследованиям, вновь прорвется в Адмиралтейство и "проломит головы" тем, кто, как он полагал, способствовал его отставке. Вскоре подразделение, возглавляемое Фишером, начали именовать не иначе как "Комитет по интригам и реваншу".